Вот такая произошла тогда история. Жалко, что я не вел дневник в прошлом году. Год был, как и этот, безумно интересным!
Место нашей тогдашней стоянки я тоже углядел, рассказал всю историю отцу. Он посмеялся, сказал, что в нескольких места, где мы спускались с Самшитки, есть нормальная тропа. Идиоты! Хотя получилось в итоге очень увлекательно, теперь есть о чем вспомнить.
Пока шли, начался неприятный дождь. На речке никакой рыбой и не пахло, поэтому рыбалка, которая, собственно, и была нашей целью, прошла в стандартном ключе: мы закинули удочки, расстелили скатерть и принялись выпивать и закусывать. Даже дождь замечать перестали, хотя сидели мы непосредственно под ним и вымокли вскоре до нитки.
На обратном пути поймали машину, попросили подбросить. Азербайджанцы, громко смеясь, поинтересовались:
— А што нам за это будэт?
— А мы вам за это ничего не сделаем, — хором сказали мы.
Шутки шутками, но у них тут же сломалась машина, и уже никто никуда не поехал. А мы спокойно поймали другую, и нас довезли забесплатно почти до дома.
Весь оставшийся день лечились от возможной простуды и валялись на кроватях. Я читал «Москва-Петушки», все остальные спали.
День прошел никак. Погода наладилась, ходили на пляж. Отдыхали, отдыхали и еще раз отдыхали. Они от работы. А я от чего?
Гуляя по Хосте, вспоминал прекрасные детские годы...
Когда мне было года два, я был небольшим пухлым ангелом с платиновыми волосами. Гуляли мы с мамой по улочкам, а все встречные пускали сопли и говорили:
—Ой, какая прелестная девочка, как тебя зовут?
— Гена, — строго ответствовал я.
— Лена, какая волшебная девочка!
А я щеки надувал.
И вот ходил я, такой блондинкой, по славной Хосте, красивый, двухлетний, засмотрелся на птицу-ворону, да ка-а-ак шлепнусь. Разбил обе коленки, плачу сижу, а мамка на меня рявкает:
— Что ты орешь, мужчина же ты!
А я на это ей резонно возражаю:
— Какой же я мужчина, если меня все тут Леной называют?!
Доводил мать с детства.
А когда мне стукнуло лет восемь, в Хосту стали привозить мою двоюродную сестру Оксану Плахотину. Будучи чуть младше, Оксана была и чуть непосредственнее более серьезного меня и вечно пыталась выпендриться. Например, однажды она придумала, что мы с ней вежливые, и мы начали здороваться со всеми прохожими. Прохожие поначалу относились к нам благосклонно, приговаривали: «Ах, какие приятные дети, сразу видно, что столичные», но на третий день все-таки начали шарахаться. Мне тоже эта дурацкая игра порядком поднадоела, но убедить сестру прекратить ее никак не удавалось. И тогда я сказал Оксане, что все люди с красными лицами — алкоголики, буйно помешанные и разговаривать с ними опасно. А учитывая, что ровно половина населения Хосты действительно алкоголики с красными рожами, да плюс отдыхающие со сгоревшими, здороваться, по сути, стало не с кем.
