Ты можешь все, ты самый сильный, ты сумеешь мне помочь.
А. Пугачева. "Придумай что-нибудь"
Когда мы узнали, что есть люди, кому долгое счастье в личной жизни не светит, мы были… разочарованы. Когда поняли, что это можно изменить — обрадованы. Когда же узнали, как это можно изменить — удручены. В таком смешении чувств остаемся и по сей день. Но все по порядку.
О главном. Долгое счастье в этой самой личной жизни возможно для тех, кто из самой глубины души, честно перед собой, без восторгов и сожалений просто знает, что человек в своей основе (давайте оформим это списком):
❖ Туп
❖ Ленив
❖ Труслив
❖ Похотлив
❖ Жаден
❖ Хвастлив
Ничего не забыли?
Причем это относится к любому человеку. То есть и к человеку любимому. И к себе, любимому. Иначе говоря, идеала нет. То, что нет принцев и принцесс, это еще можно понять. Но что нет людей одновременно скромных и неприхотливых, щедрых и добрых, безмерно привлекательных и страстных, сильных и смелых, заботливых и внимательных и чтобы все это вместе и сразу для тебя, совершенно бескорыстно, без претензий и требований, без условий и навсегда, просто «потому что ты есть», что вот таких идеальных нет, в это верится не всем. А то и вызывает яростный протест.
То есть умом-то как раз признается без особых проблем, как только заканчивается подростковый возраст, метко припечатанный неприятным словечком «пубертат». Зато «сердцем», той самой отчаянной глубиной души, откуда и тянутся в жизнь поиски «настоящей любви», вот этим вот эфемерным органом понять и принять такое — «туп, ленив, труслив…» — суждено не всем. Даже при желании.
«Да, пускай почти все, пускай большинство, пусть даже я сам, но все-таки где-то же должен (должна) быть тот (та) самый любимый человек, который создан именно для меня, абсолютно первозданное счастье, без ущербины, без помарки, без упрека[1]!» — так не просто чувствуют, «чуют сердцем» многие. И, увы, отрезают себе этим возможности к «долго и счастливо». Потому что любой настоящий, реально существующий человек им не подойдет. И придется либо всю жизнь перебирать с нарастающим отчаянием, разочарованием или озлоблением, либо смириться. И жить в лучшем случае в неполном счастье. А то и в ночных слезах в подушку, чтобы не заметил спящий рядом «не тот человек».
Не лучше дела обстоят и у тех, кто искренне идеалом считает себя. Поиски «достойных идеального меня» обречены не менее, чем поиски самого идеала. Поскольку опять-таки не берут в расчет, что «человек в своей основе туп, ленив, труслив, похотлив, жаден, хвастлив».
