«А с Пиней-то что? Совсем оборзел?.. — пораженно подумал господин Секретарь. — Или, может, он романтик, а мы просто не знали?.. Нет, то, что его, раскулаченного, сейчас не по-детски колбасит, это ясно, но все равно, киллер — это круто... Да еще и успел засветиться при этом, мудак!..»
Ясность мыслей возвращалась. Но по-прежнему медленно, исподволь.
Нет, этого допустить нельзя. Нам только народной героини не хватало для полного счастья!.. Как говорится, хер вам, дети Батькивщины! Уйдет ваша Юлечка не в белом гробу с ореолом мученицы, а оплеванной и засравшейся по всем направлениям, как сказано в старой комедии, «согласно вновь утвержденному плану»... Вот такой можете ее помнить и любить, это — сколько угодно!
Вместе с облегчением пришло, как часто случалось в последнее время, желание посетить туалет. Телефонную трубку — секретарскую, особую, самую защищенную в стране! — взял с собой. Уже сидя на толчке, набрал номер Третьяка.
— Привет, — выдохнул приглушенно (не из секретности, просто так получилось). — Нужно срочно встретиться. Прямо сейчас...
— В каком смысле — прямо сейчас? — почему-то удивленно спросил Третьяк.
— В прямом!.. В прямом!..
— Так ты же сейчас срешь... — совершенно буднично отозвался на том конце связи Саша.
Петр Алексеевич разозлился — и на себя, и на Сашку, — мало того, что он, падла, все знает, он еще и все слышит!.. Но разозлился не сильно. Тем более что ответить было что.
— Погоди, услышишь свежие новости — сам обосрешься!
И не объясняя больше ничего, мстительно отключил трубку.
Странные все-таки люди бывают на свете... Взять того же Петю! Сам же все гениально рассчитал, расчертил схему так, что пятиклассник, и тот разберется (а они, слава Богу, далеко не пятиклассники), а теперь дергается! Чего, спрашивается? Да он похоронил Юлю так, словно сам заколотил заживо в гробу огромными черными гвоздями! После тех ударов, какие скоро будут нанесены, не поднимаются, чудес на свете нет. Есть финансовая стратегия, распределение сфер влияния, корпоративные интересы... Ну, на закуску, может быть — политический анализ! Да и то, это уже что-то вроде забавы, дань моде, традиционная необходимость дать заработать шакалам-технологам на хлеб с маргарином... А так — что тут анализировать? И так все ясно...
Нет, конечно, Николай Мартынко понимал, что туг дело в эмоциях, этих, как их... амбициях и прочей фигне. Но люди, для которых вся эта шелуха имеет хоть малейшее значение, всегда напрягали его своей непредсказуемостью, даже если были «своими», как тот же Петя Полошенко.
