— Да? — спросил тот, причем почему-то с недоверием в голосе, и снова мастерски наполнил стакан до верхнего края. — Ебнуть хочешь?..
— Нет... Вы не поняли... — Пинчерук запоздало сообразил, что каждое слово, как ни шепчи, все равно «пишется». Могли бы помочь железные барабаны придурков-пикетчиков, но Президент, как назло, несколько дней назад уговорил эту банду голодранцев проявить милосердие, и теперь их там-тамы чуть слышно худели вдалеке, на другом конце Кончи-Заспы. Пришлось встать и нажать кнопку на панели огромного телевизора.
— Выключи на хер... — негромко буркнул Папа, наполняя очередной стакан, но уже не до краев, а липа на треть — технология путешествия в Золотую Долину была у него отработана до совершенства.
Витя не отреагировал на распоряжение и теперь ожидал взрыва, но мысли тестя, должно быть, приняли неожиданный оборот — он медленно влил в себя очередную дозу золотистого нектара и, поставив стакан на паркет, задумчиво снял с ноги белый носок.
«Нет, только не это!..» — мысленно взмолился Пинчерук, не сомневаясь, что Папа собрался занюхать носком благородный напиток. (Аналогичный семейный эпизод неумолимо всплыл в памяти, хотя с тех пор прошло уже лет пять.)
Но пала лишь несколько минут в глубокой задумчивости поразглядывал эмблему «Найка», похожую на бычий сперматозоид или жирную запятую, и снова надел носок, тут же потеряв к нему всяческий интерес. Похоже, он одной ногой уже находился в мире, где этот ритуал был полон особого высокого смысла...
Сейчас или никогда!
Пинчерук шагнул к тестю, нагнулся низко-низко, зашептал в самое ухо, стараясь говорить рублеными, четкими, максимально понятными фразами.
— Папа, я заказал Юльку. На полном серьезе. Профессионалу. Заднего хода нет. Что делать?..
Чуть покачивающийся папин рыжий затылок вдруг окаменел. Он не шевелился, лишь пальцы левой руки сжали деку любимой гитары так, что побелели суставы...
«Слава Богу, успел...» — Витя вдруг почувствовал, как невидимая железобетонная плита соскользнула со спины, стало легко и почти радостно. Свершилось. Папа все понял. Сейчас он станет яростным и собранным, за секунды прокрутит в мозгу ситуацию— (в этом ему равных нет и не будет!) и выдаст решение — или одобрит, или, наоборот, поразится идиотизму «сыночка», но спасет, сохранит, вырулит... Так было всегда, так будет и на этот раз!
Папа, не шевелясь, молчал дольше обычного. Окаменевшему Пинчеруку казалось, что время застыло и даже стрелки на его «Ролексе» замерли в полном соответствии с загадочными научными теориями.
