по другую сторону
красных баррикад.
Стихотворение Маяковского было первой сигнальной ракетой, зовущей поэтов всех школ в атаку на главного врага, — «по другую сторону красных баррикад». Именно такую важную роль сыграло оно в те смутные и уже полузабытые времена…
Из «Комсомольской правды» дружной компанией направляемся в Дом Герцена, на Тверской бульвар. Через узкую калитку в китай-городской стене выходим к памятнику первопечатнику Ивану Федорову. Владимир Владимирович рассказывал об Америке, о вымирающих индейских племенах — «последних из могикан», угнанных на далёкие окраины севера, в пустынные резервации.
— Той Америки, которую мы представляем по книгам, давно нет и в помине. Никаких бизонов. Лошади и ковбои вытеснены автомашинами. Лошадь на улице — это почти сенсация!
И словно в ответ с Неглинной навстречу нам четверка рослых мохнатоногих битюгов выкатила огромный чугунный котёл, установленный на широкую низкую платформу с толстыми окованными колесами.
— Вот они и наши последние могикане, — заметил Алтаузен, довольный своей находчивостью.
— Могикони, — спокойно поправил Маяковский.
Почему-то всегда казалось, что у Маяковского, несмотря на его могучий рост и зычный, устрашающий голос, незащищённое и легкоранимое сердце, и, может быть, поэтому в его поведении на диспутах было столько внешней «защитной» дерзости и непримиримости. Не раз подмечались в его глазах перед началом выступлений, когда он быстро оглядывал зрительный зал, почти неуловимые миги напряжённого и тревожного беспокойства, — поэт волновался.
Владимир Владимирович выступает на литературном диспуте:
— Поэт должен знать жизнь, изучать её во всех проявлениях. А я тут звоню недавно по телефону одному молодому поэту, и мне отвечает — кто бы вы думали! — его личный секретарь! Вместо того чтобы самому влезать в действительность, он отгораживается от жизни личными секретарями. Это не поэт, это — бюрократ.
Маяковский впервые приглашён выступать по радио. В то время студия помещалась на Никольской. Грохоча подкованными ботинками по железной винтовой лестнице, поэт поднялся на второй этаж. Поздоровался. Вошел в студию и остановился у пульта.
— А много там слушателей? — спросил, показывая палкой на микрофон.
— Весь мир…
— А мне больше и не надо, — весело заметил Владимир Владимирович.
— Как вас объявить?
— Никак. Сам объявлюсь.
И когда вспыхнул сигнал: «Микрофон включён!», подошёл и объявил: «Говорит Маяковский!» — и начал читать новые стихи.
