— Зачем? — спросил Морошкин.
— Чтобы превратить его во что-нибудь.
— Разве вы умеете превращать?
— Не вообще превращать, а превращать плохое в хорошее. Хорошее в плохое превращают другие.
— И во что же вы превратили мой вздох? — спросил Морошкин.
— В носовой платок, — сказал Прохожий Доктор и достал из кармана шёлковый красный платок.
Морошкин посмотрел на платок, но ничего замечательного в нём не увидел.
— Дело в том, — сказал Прохожий Доктор, — что я забыл свой носовой платок дома, а ведь носовым платком я протираю стёкла очков.
Он снял очки и протёр их.
— Ну-с, так на что же мы жалуемся?
— Я вру всё время, — сказал Морошкин. — В этом всё дело.
— Зачем же ты врёшь? — удивился Прохожий Доктор.
— Само врётся. Вот, например, соврал, что шапка растёт вместе с головой. А разве шапки умеют расти?
— А разве не умеют? — спросил Прохожий Доктор.
Он внимательно посмотрел на Морошкина, и тот почувствовал, как, стремительно расширяясь, растёт у него на голове шапка. Морошкин тряхнул головой, и, медленно планируя, шапка слетела с головы и поплыла по воздуху. Она была величиной с тарелку, с велосипедное колесо, она раздувалась, как парашют, и серебряные нити паутины спускались с неё, как парашютные стропы. В паутине, растопырив ножки, замер паук. Он благополучно приземлился, и Прохожий Доктор, поднявшись с места, протянул Морошкину его шапочку. Она была обычного размера, совсем по голове. Морошкин вертел её в руках, а Прохожий Доктор говорил:
— Прости, что я воспользовался твоей шапкой, но паучок проснулся раньше времени, не дожидаясь лета, и висел над нами на суку. Я помог ему спуститься и заодно показал тебе, что ты вовсе не врал, когда сказал, что шапки умеют расти. А теперь скажи, почему ты так тяжело вздохнул?
— Мне скучно одному, — сказал Морошкин. — Я ищу друга. Я ищу такого друга, который никуда не торопится и ничем не занят.
— А Яшка? — спросил Прохожий Доктор, и Морошкин не удивился, откуда он знает про Яшку.
— Яшке некогда быть другом, — ответил Морошкин. — Он торопится.
— А Настя?
— Настя занята. Она всё время играет.
— Значит, тебе нужен друг, который бы никуда не торопился? Ну что же, ищи его! — улыбнулся Прохожий Доктор. Он достал из кармана круглые золотые часы, щёлкнул крышкой, и рассыпались серебряные колокольца, ударили медные тарелочки. — Прости. Мне пора, — сказал Прохожий Доктор.
Крышка часов захлопнулась. «Тю-лас!» — раздался тонкий свист.
Морошкин открыл рот, но Прохожего Доктора уже не было. Зато была воспитательница Валентина Ивановна. Она сидела на том самом месте, на котором только что сидел Прохожий Доктор, и говорила:
