Мама во все глаза смотрела на бабушку.
— Какое безвыходное положение! — закричала мама. — Вы должны отдохнуть. Вы сильно переутомились. Выход один — я увезу ребёнка, а вы отдохнёте, — объяснила она бабушке.
Но Морошкин уже не хотел уезжать. Теперь-то, когда у бабушки стало интересно, его увозят отсюда.
— Нет, — сказал он. — Я не поеду.
— На ветках звёзды гнёзда свили, и ночью птицы нам светили. Свет птиц пришёл издалека, звезда же вывела птенца. — Бабушка достала клубочек с вязаньем. — Зажгутся скоро в небе птицы, а я возьмусь пока за спицы.
— А что ты будешь вязать, бабушка? — спросил Морошкин.
— Из шерсти белой с шерстью синей могу связать я шарф дельфиний, цвет красный стоит взять мне в руки, и я свяжу чепец для щуки.
Пока Морошкин разговаривал с бабушкой, мама, раскрыв чемодан, бросала туда все вещи Морошкина: его игрушки, кофточки и книжки. Она время от времени всплёскивала руками и приговаривала:
— Какая неприятность! Какое несчастье!
Но бабушка, как видно, совершенно освоилась со своей болезнью и шпарила стихами почём зря. Она больше не плакала, а была, наоборот, очень довольна.
И Морошкин был доволен тоже.
— Бабушка! — восклицал он. — А рейтузы ты дельфину свяжешь?
Мама схватила Морошкина за руку и зашептала:
— Бабушка больна, не беспокой её.
— Пока я говорю стихами, — обратилась бабушка к маме, — пускай живёт ребёнок с вами.
— Конечно, конечно, — засуетилась мама. — Именно поэтому я и собираю вещи. Наш сын теперь будет жить с нами.
— Давно пора! — буркнула бабушка под нос, почему-то не в рифму. Но тут же поправилась: — Ребёнку, повторю опять, не бабушка нужна, а мать.
— Бабушка, — сказал Морошкин, — я не хочу уезжать. Я хочу посмотреть дельфина в шарфе.
— Ах ты ангел мой! — сказала бабушка и заплакала. — Дай я тебя поцелую.
А мама сказала бабушке:
— У вас сильное переутомление. Этим и объясняется вся ваша болезнь.
— Может, и так, — сказала бабушка. — Я говорить стихами стала лишь потому, что я устала. И чувствую я, верь не верь, мне надо отдохнуть теперь.
— Ты теперь будешь ходить в детский садик, — сказала мама Морошкину, — а бабушка тем временем подлечится немного и приедет к нам, как только выздоровеет.
Здоровая бабушка была Морошкину неинтересна, и он попросил:
— Можно я останусь здесь хотя бы на день?
— Что ты! — сказала мама. — Ты же видишь, как бабушке плохо.
Но разве бабушке было плохо? Она сидела на маленьком стульчике, и быстро, быстро ходили спицы у неё в руках. Шарф для дельфина рос на глазах. На шарфе были белые и синие полоски, как на морской тельняшке. Бабушка бормотала что-то под нос и улыбалась. Как видно, она была довольна шарфом.
