Он бросил в ее сторону обезумевший от дикого гнева темный взор.
– Иди сюда, рыжий зверь! Я вызываю тебя на бой! Я убью тебя и съем твое сердце!
Она не тронулась с места и лишь засмеялась. Смех ее был подобен пению длиннохвостых красных птиц, что взлетают в синее небо на закате огненного шара. Тогда мужчина направил свои твердые шаги к ней. Он схватил ее своими сильными руками за мягкие бедра и повалил на песок, подмяв под себя. И тут же утонул в звездных глазах! Он заглянул туда, куда ни разу за свою жизнь не заглядывал.
– Кто ты? – задохнувшись, спросил он.
– Твое второе „я“, – прошептала он в ответ.
– Нет, ты не такая, как я. Ты зверь? Она снова звонко засмеялась.
– Я женщина! Я буду тебя греть, пока ты будешь спать. Я буду петь тебе песню.
– Нет!
– Да! Я буду дарить тебе самое главное!
Мужчина почувствовал, как его тело наливается необыкновенной будоражащей силой. Такого он не знал еще.
– Ты моя добыча! – хрипло прошептал он.
Она закрыла его рот маленькой ладошкой, а свободной рукой обвила его мускулистую шею.
– Нет, я твоя часть. Коснись меня, и ты узнаешь себя.
Женщина отпустила ладонь, и черная дикость слилась со звездной нежностью в два начала без конца. Мужчина прикоснулся своими грубыми шершавыми губами к ее мягким солоноватым и жарким губам. Он забыл про голод и про ярость. И вдруг, из Ниоткуда, или из Млечного пути сорвалось и вонзилось в сердце Чувство. Он обхватил ее руками и ногами и, задыхаясь, прошептал в губы: „Ты моя!“
А потом ночь окутала берег океана. Звезды, тысячи звезд падали в него серебряным метеоритным дождем.
Женщина сидела на песке и держала на коленях голову спящего мужчины, который во сне обнимал ее ноги и улыбался. А звезды все падали и падали, освещая морскую гладь до самых сокровенных глубин. И тогда, глядя в темно-синее бесконечное небо, она тихо произнесла:
– Ты плачешь, Владыка? Не плачь, ведь это слезы тишины и успокоения. И я люблю тебя, мой Властелин!»
* * *
Я проснулась ранним утром с мыслью, уж не сошла ли я с ума, или во мне что-то перевернулось. Быть может, я перестала любить своего мужа? Нет, последнее предположение звучало слишком жестоко. Или во мне проснулся дар литератора? Еще лучше! Этот сон был так необычен, радовал и печалил одновременно. Я заставила себя обернуться, глянула на согнутую в напряженной позе спину спящего на краю кровати Вадима, тяжело вздохнула, но потом улыбнулась. Я почувствовала в себе силы преодолеть трудно проходимый барьер в виде измены моего любимого, не опускаясь до банальных выяснений отношений с соперницей – умной дурой по имени Лариса.
