На часах – половина десятого.
– Таким темпом мы к ночи доберемся либо до Бурбонского дворца, либо до музея д’Орсэ, – говорит Леха, сверившись с картой.
– Ага, – вторит Андрей. – А оттуда уже и до Елисейских Полей недалеко. Он что, на ночь глядя решил осмотреть город?
Однако банкир неожиданно сворачивает с бульвара в сторону станции метро «Rue du Вас». Мы, чуть отстав, следуем за ним. Пройдя мимо самой станции, Паша движется куда-то дальше и устало опускается на первую попавшуюся свободную скамейку. Мы останавливаемся неподалеку, усиленно делая вид, что изучаем карту. Леха, кажется, даже успевает сделать несколько снимков какого-то дома с крохотными, увитыми плющом балкончиками.
Холодает. Банкир снова натягивает на себя драное пальто, наматывает на шею шарф и, скрестив на груди руки, усаживается поудобнее на лавке. Так проходит минут десять. Стоя поодаль, мы успеваем затереть карту до дыр…
– Ему идет мое пальто, – усмехается Андрюха, глядя на неподвижную фигуру в лохмотьях. – И что он сидит?
– А что ему еще делать? – говорит Леха. – Думаю, ему хочется заснуть, проснуться и понять, что все его приключения в Париже – просто страшный сон.
Мне снова становится жалко ссутулившегося человека на скамейке. Темнеет. И если мне хочется горячего кофе, чтобы согреть зябнущие на налетевшем ветру пальцы, как же этого кофе хочется Паше! Думал ли он, сутки назад регистрируясь на рейс Москва – Париж, что впереди у него – голодное и холодное существование бродяги, которого разыскивает парижская полиция?
– Знаете что? – говорю я. – Не знаю, дозрел ли до милостыни банкир, а я – да.
Я знаю это пальто вдоль и поперек. В нем Андрей проходил всю прошлую осень. Специально для банкира мы наделали в нем множество дыр. Но нагрудные карманы остались нетронутыми.
Я лезу в кошелек. Все купюры в нем – достоинством в десять евро. Плевать! Предположим, я очень щедрая туристка. Зажав в руке купюру, я посильнее натягиваю на нос козырек, оставляю парней и направляюсь к сидящему на скамье банкиру. Замедляю шаг. Останавливаюсь прямо перед ним – и когда он, подняв голову, смотрит на меня, сую сложенную вчетверо купюру в нагрудный карман пальто. И… беззаботно удаляюсь, на ходу доставая мобильный. Останавливаюсь я метров через двадцать, усиленно тыкая пальцем в кнопки, и краем глаза наблюдаю за Пашей. Тот изумленно разглядывает купюру.
Едва он успевает осознать, что какая-то девица только что подала ему милостыню, как к нему развязной походкой приближается высокий блондин с рюкзаком. Он замедляет шаг и сует в руку, уже сжимающую десять евро, еще одну денежную купюру. После чего блондин переходит на другую сторону улицы и входит в сувенирную лавку.
