– Знаешь, тебе не идет белый цвет, – говорит Андрей, указывая глазами на лежащий на столике возле кровати парик.
– Слушай, он меня тоже бесит. Но Вадик настоял на маскировке…
Андрей берет парик и пытается натянуть на голову. Надев его задом наперед, так, что надо лбом топорщатся платиновые патлы, он прогуливается по комнате.
– Салю, жемапель Жюли! – говорит Андрей своему отражению в зеркале. Одну руку он упирает в бок, другой поправляет несуществующий бюст.
– Надо было тебе поручить роль проститутки! – смеюсь я. – То есть трансвестита! Постой-ка. Постой… дай руку.
– Что? – Андрей протягивает мне правую ладонь.
Я беру его за запястье – так и есть. Среди множества плетеных фенечек на нем – точно такой же тонкий серебряный браслет, как у…
Как у человека, которого я до сих пор еще немного люблю.
– Давно у тебя этот браслет?
– Не помню, – хмыкает Андрей. – А что?
– Просто… у Максима такой же…
Андрюха отдергивает руку, снимает парик и произносит уже совершенно отвлеченным, деловым тоном:
– Вадик решил, что, возможно, нам понадобится вторая машина.
Ровно в шесть меня высаживают за двести метров до кафе «Le sable». На моей голове все тот же дурацкий парик, на ногах ботфорты, но, слава богу, одета я уже не в красную юбку и колготки-сеточку, а в удобные джинсы. Впрочем, будь на мне даже костюм Микки-Мауса, прохожим на это было бы наплевать.
По сообщению агентуры в лице Лехи, клиент еще полчаса назад вошел в кафе. Боится меня пропустить… Я вхожу в прокуренный, почти полностью заполненный зал и нахожу банкира за крайним столом, в углу.
– Привет! – светлеет лицом Паша. – А я уже…
– Что уже? – плюхаюсь я на стул, спиной к залу. – Что уже?
– Уже думал, ты не придешь… – растерянно произносит Паша, услышав злобные нотки в моем голосе. Драное пальто и кашне он снял и сложил на стуле рядом, и теперь, в белой рубашке и джинсах, выглядит вполне прилично.
В таком виде уже и с девушками можно знакомиться. – Что-то случилось? – уже привычным жестом берет меня Паша за руку.
Вместо ответа я достаю из рюкзака изрядно помятый листок и кладу его перед банкиром на стол. Тот принимается его изучать, и по мере осознания прочитанного сереет.
На листе – распечатанный на плохом принтере фоторобот, составленный по Пашиной внешности, и куча всяких надписей на французском. Что именно там написано, я не знаю – занимались этой фальшивкой Леха с Машей. Но выглядит натурально – именно как документ для внутреннего пользования какого-нибудь полицейского участка.
