Звонивший вешал трубку, однако его слова оставляли неприятный осадок. Даже не понимая смысла фразы, я догадывалась: что-то происходит. Папа стал засиживаться над проектами за полночь, скрупулезно проверяя размеры и переделывая чертежи.
Иногда он просто часами не отрывался от рабочего стола, опустив голову на руки.
Я знала, папа работает изо всех сил, чтобы прокормить нас, но всякий раз, когда вечером шла спать, думала только о том, как он придет домой пьяный и снова все переломает. Я лежала у себя в комнате, выключив свет, и разглядывала узор на деревянном потолке, покуда мне не начинало казаться, что из него проступает жуткое, омерзительное лицо, заставлявшее меня коченеть от страха. Когда приходила мама, я поворачивалась и смотрела на ее лицо — она спала на футоне рядом со мной. Только тогда я успокаивалась и чувствовала, что теперь могу закрыть глаза. В то время мне никогда не удавалось выспаться, и поэтому я не могла сосредоточиться на уроках. Честно говоря, никогда не придавала школе большого значения, поэтому не думаю, что училась бы лучше, даже если бы высыпалась.
Наконец, после шести лет мучений, мое обучение в начальной школе подошло к концу.
Примерно в то самое время, когда я закончила начальную школу, моя старшая сестра Маки стала прогуливать уроки и заделалась янки [2] — одной из тех неуправляемых девочек-подростков, что разъезжают на старых автомобилях без номеров, но с форсированным мотором или на мотоциклах без глушителей. Она одевалась в яркие, кричащие наряды и выглядела гораздо старше своего возраста. Конечно же, я считала ее иконой стиля и крутой до невозможности. Наверное, именно из-за этих чрезмерных восторгов моя жизнь пошла наперекосяк.
Это случилось весной, в тот год, когда я должна была пойти в среднюю школу. Однажды я засиделась допоздна и увидела, как Маки пытается тайком ускользнуть из дома. Из страха, что я ее заложу, она предложила мне составить ей компанию. Подумав о маме, которая страшно переживала из-за поведения Маки, я почувствовала укол вины. Я знала — известие о том, что и вторая дочь стала янки, будет для матери сильным ударом, но мне до смерти хотелось узнать, чем занимается сестра.
Маки пустила в ход весь свой талант художника, чтобы превратить меня, двенадцатилетнюю девчушку, в не по годам развитого тинейджера. Для этого она нанесла на мое лицо толстый слой косметики и нацепила на меня самую безвкусную одежду. Когда мы сели в такси и поехали в центр города, я почувствовала себя настоящей янки. Улицы за окнами машины были битком набиты старыми гоночными автомобилями, выкрашенными в кричащие цвета, а на каждом углу кучками тусовались беззаботные детишки. Днем здесь все выглядело совсем иначе, ночь превратила город в рай для янки, освещенный броскими неоновыми огнями. Эта атмосфера буквально дышала гулом возбуждения.
