И вот теперь свекровь, как бы входя в положение сиротки, активно пыталась навязать ей свое место и покровительство.
Но взаимопонимания почему-то не получалось. Наоборот, въевшиеся в память невестки дисгармоничные эпизоды напоминали о себе время от времени.
Первый случился вскоре после свадьбы. Молодая мылась в ванной, когда Ирина постучала в дверь и напросилась войти за чем-то. Катя, испытывая страшную неловкость, впустила свекровь в наполненную паром комнату. Киска, не скрывая жадного любопытства, разглядывала ее тело, и этот оценивающий взгляд, гадко скользящий по ее груди, животу, никак не мог принадлежать матери.
Гораздо неприятнее оказалась другая привычка свекрови, а именно подслушивать и шпионить. Первый раз Катя заметила это, разговаривая в комнате с подругой. Они обсуждали сущие пустяки, когда за матовостью дверных стекол невестка угадала присутствие Ирины. Она стояла сбоку в темном коридоре почти неподвижно и думала, что незаметна. Ирина слушала весь разговор, почти не меняя позы. “Ну и терпение”, – злилась Катя, стараясь назло говорить как можно тише.
Потом она притерпелась… Смирилась и с тем, что свекровь ночью подслушивает ее разговоры с мужем. Катя всегда безошибочно угадывала ее присутствие у дверей, по скрипу ли паркета, по сдерживаемому дыханию или шуршанию халата. Они как будто играли в кошки-мышки, и иногда Кате казалось, что это она уже шпионит за Киской, выслеживая, как та шпионит за ней.
Ирина змеей обвивала и душила невестку. Сиротливость Кати только усугублялась этим, она смотрела в глаза сильной, непонятной ей женщины и нутром чуяла опасность. Ей казалось, что Ирина недолюбила, недочувствовала и теперь ее телом, ее глазами и душой пыталась ощутить недоступное. В этом была агрессия, наглая и бессовестная. Катя внутренне сопротивлялась, как могла. Но борьба оставляла неприятный осадок в душе, выматывала нервную систему. Хотелось сбросить с себя путы, оборвать липкую повилику, пьющую ее соки.
Илья, далекий от семейных забот, устранился от обустройства отношений жены и матери, считая, что женщины сами во всем разберутся. Он старался замять любую ссору, лишь бы к нему не лезли с проблемами. Формальные улыбки и приветствия его вполне устраивали…
Устав бороться с умопомрачением мужа, Ирина возлагала теперь основные надежды на сына. Адольф, распаляясь, звал его бороться за свободу народов СССР, но сам Илья тихо кропал диссертацию и изучал иврит, надеясь через открывающиеся границы скрыться от переломного момента в истории страны.
