Мег терпеливо слушала с непроницаемым выражением на лице.
— Я вышел из машины посмотреть сквозь большое окно витрины, что творится внутри. — Джек поморщился. — И был потрясен, когда увидел, как Митч в своей дурацкой маске лыжника тычет пистолетом в лицо старику. Я как будто впервые увидел моего брата без прикрас. Мелкий хулиган. Неудачник.
— Он… он застрелил хозяина магазина?
Джек помотал головой.
— Старик вытащил из-под прилавка огромный старый револьвер. Антикварная вещь. Наверное, времен первой мировой войны. Митч просто окаменел и уставился, как идиот, на ствол этой пушки. И старик выстрелил в него. Я подскочил к брату и потянул за воротник. Митч выл, ругался и был весь в крови. Старик стоял у двери со своей огромной пушкой и целился прямо в меня.
Мег взволнованно поднесла руку ко рту.
— А потом я увидел, как изменилось его лицо. Он узнал меня.
— На тебе не было маски?
— Нет. Мег, я знал этого старика с малых лет, мы жили по соседству. Никогда не забуду, как он смотрел на меня, опуская револьвер.
— Что случилось потом?
— Я сел за руль. Гнал фургон, лавируя между машинами, и орал на Митча. Он не хотел, чтобы я вез его в больницу. Когда минут через пять нас сцапали полицейские, я вздохнул с облегчением.
— Но тебе же тогда было лишь пятнадцать. Как могли посадить тебя в тюрьму в таком возрасте?
— В моем случае окружной прокурор мог ограничиться семейным кодексом, но он из кожи вон лез, чтобы представить меня как отпетого хулигана. Прокурору был нужен показательный пример. И меня осудили по статье уголовного кодекса. От пятнадцати до сорока пяти месяцев содержания под стражей. Посадили, правда, на минимальный срок. И пятнадцать месяцев дали условно. Но если я проведу за решеткой еще хотя бы месяц, то буду лишен избирательных прав.
— Вот почему Пит обратился в службу частного сыска.
Джек утвердительно кивнул.
— Только для того, чтобы разлучить нас?
— Это был его персональный выпад против меня.
После некоторого колебания Мег спросила:
— А ты… ты совершил еще что-нибудь? После того случая?
— Нет. Если бы не Митч, то я не пошел бы на преступление. Это не оправдание, — поспешно добавил Джек. — У меня нет оправданий. Я только хочу, чтобы ты поняла, как все случилось.
— Кажется, теперь я понимаю. Спасибо, что рассказал.
— Спасибо, что выслушала.
— Я понимаю, почему ты утаивал от меня свое прошлое.
Ему не следовало спрашивать, но Джек все-таки спросил:
— Это что-нибудь изменило бы? Если бы я рассказал тебе обо всем при нашей первой встрече?
