На следующее утро Тавернер сообщил мне, что его оккультные методы позволили ему установить, где находится женщина, — она на Земле, ей около двадцати трех лет.
— Теперь нам следует ждать, — сказал он. — Рано или поздно страстное стремление Блэка сведет их вместе. Хотел бы я знать, осознает ли притяжение она.
Несколько недель спустя миссис Тиндел привела к моему коллеге на консультацию свою дочь Элайн. Ей казалось, что у девушки появились галлюцинации. Несколько раз дочь поднимала всю семью, заявляя, что в ее комнате находится мужчина. Ей казалось, что она слышит, как кто-то ее зовет, она блуждала по ночам, предпринимая долгие прогулки с наступлением темноты, и часто обнаруживала себя совершенно без сил, за несколько миль от дома, и вынуждена была искать, кто бы мог отвезти ее домой.
— Не было ли у вас провалов в памяти? — спросил Тавернер.
— Никогда, — отвечала девушка. — Я точно знаю, где я нахожусь и что я делаю. Я чувствую себя так, как будто что-то потеряла и не могу успокоиться, пока не найду этого. Я иду искать, сама не зная что. Я понимаю, что мое поведение нелепо, но импульс так силен, что я уступаю ему вопреки своей воле.
— Вы испытывали страх, осознавая чье-то присутствие в вашей комнате?
— Вначале да, это казалось таким странным и необъяснимым, но сейчас я скорее испытываю танталовы муки. Это похоже на попытку вспомнить имя, выпавшее из памяти^ Вам знакомо это чувство?
Мне хотелось бы оставить Вашу дочь для наблюдения в лечебнице, — сказал Тавернер матери, и я из этого заключил, что он не относит этот случай к обычному умопомешательству, как это могло показаться.
Мисс Тиндел была немедленно помещена в лечебницу в Хиндхеде, бывшую штаб-квартирой Тавернера, хотя для консультаций он использовал квартиру на Харли-Стрит. Мне девушка понравилась. Она не отличалась броской красотой, но в ней чувствовался характер.
Некоторое время наша пациентка вела жизнь обычной девушки, но однажды вечером она пришла ко мне.
— Доктор Роудз, — обратилась она, — я хочу предпринять одну из моих ночных прогулок. Вы не очень будете возражать против этого? Это не принесет вреда. Я знаю, что я делаю, но мне так тревожно. Я чувствую, что должна двигаться и выйти на открытое пространство.
Я сообщил об этом Тавернеру. Мне была известна его позиция разрешать пациентам их причуды в пределах разумного.
— В любом случае пусть идет, — сказал он. — Пойдите вместе с ней и посмотрите, что она будет делать. Мы не можем позволить девушке одной бродить среди этих болот, хотя я не думаю, что она пострадает.
