Что тут началось! Полный хопёр. Я перекатилась через кочку, зарылась в вонючий гумус, стала хлопать себя по карманам – где Борькин пистолет?! Нашла, вытащила. Замолчал «Каштан» (убили? заряжает?). Остервенело затрещал второй – видно, Борька занял позицию.
– Стреляйте! – истошно завопил Сташевич (жив мужик). – Стреляйте! Даша! Люба!
Танцуют все, блин! В такой переделке мне еще бывать не приходилось. Ну и дела. Было страшно – не передать, но о смерти, видимо, не думала. Чего бы тогда привстала да еще полчерепа выставила из кустов?
И очень вовремя. Взмахнув руками, выронил автомат и выпал из вертолета мужчина с громовым голосом. Свято место занял другой, наладил ствол на ущелье.
– В бак стреляйте! – вопил Сташевич. – В бак!!!
Я в пылу азарта тоже внесла свою лепту – подняла пистолет и трижды выстрелила по корпусу. Откуда я знаю, где у него бензобак?! Я и тормоз не знаю где. Мамочки...
Винт завертелся на полную катушку. Вертолет дрогнул, оторвал полозья от земли. Двое с автоматами скрылись в салоне. Аппарат взмыл на пять-шесть метров, дал крен и красиво вошел в вираж. Пули высекали из него искры, но ущерба не наносили. Стрельба утихла. Как-то судорожно подергиваясь, вертушка ушла за обрыв. На площадке осталось мертвое тело...
Я пришла в себя за обжитой муравьями кочкой, сидя, с ладонями на ушах. Вскочила, заметалась вокруг куста, не зная, где выход. Поток сознания хлынул из головы: я что-то бормотала, трясла пистолетом. Народ выпадал из укрытий. Бледная, как от зарина, Невзгода не могла подняться с корточек – то ли забыла, как это делать, то ли разучилась. Турченко тупо клацал затвором – патроны кончились. Пострадавших не было: успели рассыпаться и Сташевич вовремя открыл огонь – не дал стрелкам покинуть вертолет, чтобы занять позиции.
– Валим отсюда, ребятки, – бормотал Сташевич. – По овражку, быстро, быстро! Прилетят опять – пожалеем, что мама родила...
– Да что за публика? – истошно вопрошал Борька. – Откуда? Какого?..
– Пошел, пошел! – пинал нас Сташевич.
Мы бежали на восток по пади оврага. Я замешкалась, оказалась последней. Кто-то из мужиков, кажется Турченко, нагнулся над телом, подобрал автомат, выдернул что-то из подсумка. Я обогнала его, отметив на бегу: покойник одет не по-нашему. Комбинезон из черной ткани, шапочка с плотным натягом – попробуй надень такое дерьмо на спасателя...
Турченко обогнал меня, схватил за руку.
– Быстрее, Дарья Михайловна, быстрее... Ну чего ты смотришь, как рыба на крючок?
