Потом привал. Кьяр сидит у меня за спиной. Он думает, что он меня прикрывает. Пусть думает. Хотя, если будут стрелять из тех зарослей, я все равно услышу раньше. Передо мной — остальные. Тейт в шайке давно, задолго до меня, один из первых людей Кьяра, старше его, уже лысеет, тощий. жилистый, высокий. Вестейн-Дубленый долго мыкался, прежде, чем прибился к нам. Был и в замковой охране, и у Вульфера, а может, и у Чумного, а сам — из крестьян. Не человек, а сплошное поле боя. Шрамы и ожоги. Но силы необыкновенной. Ненавидит всех за пределами шайки, к остальным холоден. Пескарь еще ученик, но парнишка смышленый. Белобрысый, белесый, конопатый. Пескарь и есть.
Потом снова идем. теперь стража может хоть неделю рыскать по верху, мы уже с другой стороны хребта. К тропе выходим ближе к вечеру, но солнце еще не закраснело, время есть. Кьяр кивает Пескарю, тот лезет на дерево.
— Идет. Чисто.
На тропе показывается Маккавей. Кафтан на нем — заплата на заплате, сапоги обвязаны бечевками, об ермолку словно ноги вытирали, из-под нее выглядывают тощие рыжие космы. На еврея, если у него вид сколько-нибудь зажиточный, нападает каждый, от барона до последнего стражника, и защищать его никто не будет. От своих ему тоже приходится таиться, потому что его община отнюдь не обрадуется, если прознает про дружбу с нами. Жизнь у него под ярмом двойной тайны, но Маккавей — один из самых ловких наших лазутчиков. Зачем ему это надо, не знаю. Он часто говорит, что поднакопит еще немного, заберет свою долю, уедет подальше и заживет, как человек. Все так говорят. Даже Кьяр иногда заявляет — погоди, скоро выроем наше из тайника, уйдем и заживем спокойно. Пусть говорит. Он бы мог сделать это и сейчас. Но он не уйдет из леса. Никогда. И другие не уходят. Почти не уходят. В лес редко приходят по своей воле, и еще реже по своей воле уходят.
— Я узнал, — говорит Маккавей. — Они выезжают завтра утром. Конвой обычный, труха, да четверо наемников, бывших наших замковых.
— Утром? Эначит, к вечеру будут у Вальтрады?
— Точно так.
— Наши знают?
— Я предупредил Короеда. Он обойдет всех.
Я не прислушиваюсь к их разговору. Все равно будет так, как решит Кьяр.
— Ладно, — говорит он. — С нами пойдешь или в город вернешься?
— Лучше в город, пока ворота не закрыли… Да, вы ведь к мельнику идете?
— Ясное дело, — говорит Тейт.
Маккавей заметно мрачнеет.
— Ну? Что скривился?
— Вернулся Принц. И просит, чтоб его приняли обратно. Он сейчас на мельнице.
