— На что настроиться? — запоздало крикнула ему в комнату Лиза.
— Просто посмотрите на себя!
Лиза отогнула подпорочку, поставила зеркальце на стол. Круглое, и лицо в нем круглое. Похоже, тянет в ширину, полнит. С левого глаза тушь просыпалась немного, Лиза подобрала ее салфеточкой — купила как раз по дороге. Губы стоило бы подкрасить, но не сейчас же? Глаза у Лизы красивого карего оттенка, а вот веки тяжеловаты. Брови когда-то в детстве она мечтала выщипать, но потом как-то не пришлось. На виске вызревает прыщик.
— Сколько вам лет?
Лиза даже вздрогнула. Матвей Васильевич протиснулся мимо, обдав запахом отфильтрованного легкими табака, и снова взялся за карандаш.
— Тридцать семь.
— Не замужем, — как-то очень довольно протянул он, делая пометку.
«Жаль, что у него карандаш не химический».
— Угадали, не замужем. Это имеет значение?
— Да и нет.
— Да и нет?
— Для вас имеет, для меня — нет. Вы, наверное, помните свои детские кошмары, Лиза?
— Почему вы так думаете? Да, помню. Колдуньи всякие… От мамы украсть хотели. — Лиза без всякого веселья фыркнула. — А что?
— Мама жива?
— Тьфу-тьфу-тьфу.
— Чем болеет?
— Сосуды, сердце. Давление… Ну, все что положено. Ревматизм еще.
Матвей Васильевич чертил какие-то неправильные линии, очень сосредоточенно чертил. Лиза поверх зеркала попробовала всмотреться, мысленно перевернуть картинку. Может, диаграммы, а может, британский флаг — это если Матвей Васильевич вовсе рисовать не умеет.
— Пауков боитесь?
— Ну да. Конечно.
— А еще кого?
— Крыс. Змей. Жуков. Тараканов. Червей. Пантер. В лифте ездить боюсь, — зачем-то добавила Лиза. — Немножечко.
— Понятно…
— Что?
Он сложил листок пополам, потом еще раз и убрал на полку.
— Что вам понятно? Кто я такая?
— Я не психолог, и даже гороскопы не составляю. Мне тоже нужно настроиться, вот и все.
— Давайте, я лучше вечером приду? — Лиза встала. — Обед кончается.
«Взять с него расписку? Неудобно. Глупо».
— При чем тут обед? Садитесь, успеете. Вы теперь всегда будете успевать: и пообедать, и поработать.
Ноги подогнулись, и Лиза снова почувствовала под собой жесткий табурет. Уплачено, извольте ехать… А если она передумала? Всю жизнь мечтала о чем-то подобном, а теперь передумала. Всю жизнь была дурой, и теперь себе не изменила.
— Скажите, а… Как это?
— Сейчас.
Он опять закурил.
Ольга сказала: «Этот человек действительно сможет изменить твою жизнь. И не надо больше курсов, не надо практической психологии. Не надо пытаться стать правильной с понедельника, просто придет мастер и завинтит тебе гайки. Все встанет на свои места».
