— Вся усадьба к вашим услугам! — радостно возгласил хозяин. — Может, лучше в гостиную?
И он рявкнул Эфи, чтобы показала дорогу, что прозвучало, мягко говоря, не к месту, поскольку служанка убирала со стола, а трое мужчин уже вышли за дверь.
— Линнет, ты ослепительна! — проговорил неисправимый донжуан чуть заплетающимся языком и ухватил молодую женщину за плечо.
Линн одарила нахала холодным взглядом и сбросила его руку.
— Ты слишком много выпил, Реймонд. А теперь пойдем в гостиную, нам предстоит серьезная работа.
— Раньше ты таких открытых платьев не носила.
Владелец усадьбы так и пожирал ее взглядом, и Линн непроизвольно стиснула зубы. А когда Реймонд потянулся к ее руке, неприязненно отстранилась.
— Мне очень не хотелось сюда ехать, Реймонд, — сдержанно сообщила она. — Но раз уж я здесь, будь добр, держись от меня подальше.
— Эй, а как насчет извечной истины: покупатель всегда прав?
Не удостоив его ответом, Линн решительно направилась к дверям. Реймонд, точно побитый пес, побрел следом.
— Мы всегда так славно ладили, — заныл он, поравнявшись с гостьей, но, по счастью, рук не распуская.
Линн резко остановилась.
— Не слишком славно, если память меня не подводит!
Забавно, но теперь она воспринимала произошедшее четыре года назад по-новому. На протяжении нескольких лет Линн внушала себе, что счастливо отделалась, что Реймонд ей не пара, как и она — ему. А теперь в это и впрямь поверила.
— Выходит, ты до сих пор ставишь прошлое мне в вину! — изумился Реймонд, явно не понимая, с какой это стати бывшая возлюбленная отказывается начать все сначала.
— Нет, я тебя ни в чем не упрекаю. Но если честно, мне жаль твою бедняжку жену.
— Тоже мне, нашла бедняжку! Ты ее видела? Она превратила мою жизнь в ад!
— Полагаю, ты это заслужил, — не сдержалась Линн: ну как не выместить горечи, копившейся столько лет!
— Неужто, оказавшись здесь, ты не почувствовала ровным счетом ничего?
— Я с удовольствием прогулялась по городу.
— Да нет, я про усадьбу! Нам было хорошо вместе, разве нет?
— О да, мы повеселились на славу — прятались по углам и крутили любовь за спиной твоего отца!
— Ты, помнится, не жаловалась.
На это возразить было нечего. Реймонд прав: она и впрямь смирилась, безропотно приняла его нелепые оправдания. Отец, мол, придерживается непомерно высоких моральных принципов и не станет смотреть сквозь пальцы на вольности молодежи. Правда убьет старика, неустанно повторял Реймонд.
— Жалкая дурочка, — пробормотала Линн сквозь зубы.
