— О, даже не знаю, что вам сказать, — рассмеялась миссис Типпинз. — Несколько часов назад Джонни не очень медлил, когда понадобилось поставить на место маленького Дэвида. Мальчики подрались, как раз из-за дома. Дэвид пытался столкнуть Джонни с того места, где он играл на полу со своим котенком. Ваш сын рассердился и сказал, что, раз это его дом, он может играть там, где хочет. На это Дэвид заявил, что, если бы не вы, «Холмы» принадлежали бы его матери. Вот после этих слов Джонни и ударил его, маменькин сынок разревелся и побежал жаловаться.
Только не подумайте, что я виню Дэвида. Во всем виновата его мать. Ведь это она научила его говорить такие гадости. От кого он еще мог узнать об этом, как не от нее? Ни для кого не секрет, что, если бы бедный мистер Роберт был сейчас жив, «Холмы» все равно бы не принадлежали ей. После таких разговоров почему-то кажется, будто она желала смерти брату, чтобы развязать себе руки и захватить дом.
— О нет. Я уверена, Лайза не желала смерти Роберту, — быстро возразила Кристина. — По-моему, нет ничего удивительного в том, что они видят во мне чужачку и злятся, что дом достался моему сыну.
— Ну, какая же вы чужачка! — недоуменно пожала плечами экономка. — Вы больше заботились об имении, когда жили здесь, чем мистер Роберт или его отец, да будет земля им пухом! Я считаю, что в этом доме самой лучшей хозяйкой будете вы.
Дверь открылась, и вошла Лайза. Она бросила на Кристину красноречивый неодобрительный взгляд, как бы говоря, что неприлично торчать на кухне и болтать со слугами, потом повернулась к экономке.
— Миссис Типпинз, я спустилась, чтобы сообщить вам, что на ужине будет еще один гость. Приехала моя невестка…
Новость о приезде Дайны не была особенно приятной. Кристина не видела бывшую подругу почти шесть лет, с тех пор, как ушла от Роберта. О чем она сейчас могла бы разговаривать с любовницей своего покойного мужа? Предстоящий вечер обещал быть трудным.
Кристина все же решила переодеться. Она всегда чувствовала себя увереннее, когда знала, что тщательно одета и причесана, Ее красивое синее платье, перетянутое изящным поясом на тонкой талии, помогало создать как раз то впечатление достоинства и хладнокровия, какое она хотела произвести. Она вышла в коридор и направилась в комнату сына.
— Джонни, пора ужинать. Хватит играть!
Мальчик неохотно отложил игру и посмотрел на мать с таким видом, словно она была самым жестоким тираном на свете.
