Его взгляд оставался по-прежнему подозрительным.
— А что случилось с твоим женихом?
Айлин покраснела еще гуще.
— Ну, в общем… у нас не сложилось… — пролепетала она, запинаясь.
— Он вдруг решил, что не хочет жениться?
— Мы оба решили! — горячо возразила она.
Еще не хватало, чтобы он подумал, будто ее бросил и… хотя так все и было, но уж очень не хотелось в этом признаваться. И особенно ему.
— Мы с ним работаем в одной редакции… И так получилось, что в связи с этим возникли… проблемы. К тому же сейчас уже не современно жениться. Люди могут быть вместе и без бумажки, в которой указано, что они муж и жена.
Алек сухо рассмеялся.
— То есть ты противница брака как такового?
— Вот именно, — подтвердила она явно с излишним пылом. — Но даже если бы я и стремилась замуж, мне вполне самой по силам найти себе подходящего мужа. Без посторонней помощи.
— Чего ты меня убеждаешь?! Ты сестру свою убеждай, — отозвался он не без язвительности. — Она, похоже, уверена, что тебе ее помощь не помешает. И давно ты рассталась с этим своим… как там его?
— Три месяца назад. Но это не ваше дело, — добавила она поспешно, злясь на себя за то, что позволила втянуть себя в этот разговор.
— Позволю заметить, что ты в мои дела лезла с очень даже большим энтузиазмом, а когда мы поменялись ролями, тебе это не очень-то понравилось?
— Да, не понравилось. Вы задаете слишком личные вопросы.
— Ага, значит, ты допускаешь, что у человека может быть своя жизнь, которая никого не касается? — вкрадчиво осведомился он. — Во всяком случае, когда речь идет о тебе?
Айлин чувствовала себя неуютно. Ее нервировали настойчивые расспросы Алека, от которых ей не удавалось уйти. Наверное, его специально учили вести «задушевные» беседы?
— И о других людях тоже, — решительно заявила Айлин. — Пока они не делают ничего незаконного… или не обманывают других.
Он рассмеялся.
— На страже правды, демократии и прав человека за достоверную информацию! Похвально… Но не слишком ли ты молода, чтобы нести столь тяжкий груз ответственности?
— Мне почти двадцать пять, — холодно проговорила Айлин, давая понять, что разговор окончен.
— Так много?
Алек произнес это таким тоном, словно сам был древним старцем… Хотя, судя по всему, ему было где-то за тридцать. Ну, может быть, тридцать шесть — тридцать семь, вряд ли больше. Он отстегнул ремень и, повернувшись к Айлин, приподнял пальцами ее подбородок и развернул лицом к себе. Она притихла, завороженная его пристальным взглядом.
