– Я? Это в моем-то возрасте? А вы, часом, не повредились в уме?
– Вчера утром Бенджен болтался в этих краях.
– Надо думать, не он один.
– Да, но у Бенджена была на то особая причина: выяснить, видели ли вы убийц, Базилия, и представляете ли вы для них угрозу. Вы солгали. На самом деле, будучи в ущелье Вилльфранш, вы следили за событиями. Скажите только слово – и я отправлю за решетку всю банду.
– А потом?
– Что… потом?
– Они наймут адвокатов и выйдут сухими из воды.
– Так вы признаете, что были свидетелем?
– Нет.
– Рассказывайте такую чушь кому угодно, только не мне, Базилия! Хотите, я вам скажу, как все обстоит на самом деле? Вы вбили в свою упрямую башку, что должны объявить вендетту и отомстить за своих! Но только эти времена давно миновали, Базилия! С дикарскими нравами и обычаями навсегда покончено! Существует закон, и я, как слуга правосудия, заставлю вас его уважать! Бог свидетель, я вас очень люблю, Базилия, как любил Доминика, Антуана и Анну, но, клянусь честью, если я найду хоть малейшее доказательство, что это вы прикончили Бенджена, живо отправлю вас в тюрьму!
Старуха улыбнулась.
– А малыши?
– Детей мы отошлем в сиротский приют, раз их бабушка не в своем уме!
– Анджелина вам не позволит.
– Не впутывайте мою жену в эту историю.
Сервионе схватил Базилию за плечи.
– Неужели вы не понимаете, что проще всего сказать правду? Я с огромным удовольствием арестую Консегюда, Кабри и всю их банду. А уж как только они попадут ко мне в руки, клянусь, их никто не вызволит! Но если вы будете по-прежнему упрямо молчать, в конце концов они до вас доберутся, Базилия.
– Я ничего не знаю, комиссар, и совершенно не понимаю, зачем вы мне все это говорите, – мягко заметила старуха.
Сервионе в ярости нахлобучил шляпу и ушел, сильно хлопнув дверью.
Даже входя в лавку Мурато, он все еще кипел от злости. Жан-Батист, наливая в горшочек горчицу, меланхолически грезил о родине. Появление полицейского было для него неожиданным развлечением.
– Добрый день, комиссар!
– Здравствуйте… В котором часу вы вчера легли спать?
Несколько изумленный таким странным вопросом, Мурато не сразу ответил Сервионе.
– В девять часов, как обычно.
– А ваша жена?
– Жена? Не знаю… А это важно?
– В какой-то мере – да. Она дома?
– Конечно!
– Будьте любезны, позовите ее сюда.
Жан-Батист ушел в глубину лавки и надтреснутым старческим голосом крикнул:
– Антония!
Старая корсиканка, ворча, появилась в лавке.
– Может, ты дашь мне спокойно заниматься хозяйственными делами? Гляди-ка, господин комиссар!
