– Да, но, конечно же, моя уверенность не может являться истиной в последней инстанции.
– Что вы намерены предпринять?
– Пока мне необходимо просто походить по Сент-Этьену, зайти к свидетелям. К счастью, журналисты меня еще не знают, и я смогу это сделать, не привлекая к себе внимания. В течение одного-двух дней я опрошу нужных мне людей и постараюсь найти либо причины, толкнувшие господина Ардекура на убийство, либо доказательства его полной невиновности. Во втором случае нам придется уже вместе решать, почему и как умерли он и его жена.
– Дорогой мой, давайте договоримся так: я вас не знаю и никогда не видел, мой рапорт о самоубийстве составлен, и дело считается закрытым. Если обнаружится что-то новое, я рассчитываю, что вы мне сообщите.
В этот момент зазвонил телефон. Мой собеседник поднял трубку, послушал и сказал:
– Введите их через две минуты.
Положив трубку, Претен улыбнулся:
– Видите, дорогой мой, похоже, не вы один считаете, что Ардекуры стали жертвами убийства.
– А что произошло, господин Главный?
– Приехала мадмуазель Ардекур. Она тоже протестует против версии самоубийства. С ней еще один господин, который не сказал ни слова, но, поверьте, думает, как она. Очевидно, вам будет интересно ее увидеть?
– Еще как!
Мишель Ардекур была действительно очень красива. Высокая, стройная, прекрасно сложенная, с нежным лицом, которое, однако, не скрывало ее энергичного характера. Черное платье, в сочетании с почти рыжими волосами, ей необыкновенно шло. Мишель вошла вместе с красивым парнем, этаким заботливым охранником. Очевидно, это был Пьер Вальер, об элегантной бездарности которого рассказывала мне Леони Шатиняк.
Мадмуазель Ардекур сразу же направилась к Претену, сидевшему за столом:
– Господин комиссар?
– Да, вы же, насколько я понимаю, мадмуазель Ардекур?
Она утвердительно кивнула головой.
– А господин?
– О, простите, позвольте вам представить моего жениха, господина Пьера Вальера.
– Присаживайтесь, мадмуазель. Офицер полиции, с которым вы говорили, доложил мне, что вы не согласны с версией, констатирующей самоубийство ваших родителей.
Она воскликнула:
– Самоубийство и убийство, не забывайте об этом, господин комиссар!
Ее покрасневшие глаза и слегка опухшие веки свидетельствовали о том, что она много плакала. Но теперь в своем страстном желании убедить Претена в том, что ее отец не убивал мачеху и не покончил с собой, она, казалось, даже забыла о своем горе…
– Мадмуазель Ардекур, расследование подобного рода – всегда вещь деликатная. К сожалению, все подтверждает вывод медицинского эксперта о том, что ваш отец выстрелил в свою жену прежде, чем покончить с собой.
