– И у тебя все же хватит жестокости уехать, бессовестный?
Растерянный комиссар попытался воззвать к ее здравому смыслу:
– Ma que! Поезд ведь не станет меня ждать, а, Джульетта?
– Если ты уедешь, я покончу с собой!
– Да ну же, возьми себя в руки!
– Клянусь, я покончу с собой! А бамбини? О них ты подумал, бессердечный отец? Они останутся и без папы, и без мамы! Ты этого хочешь? Ну, смелее, признавайся, бездушный ты человек!
Соседи навострили уши, и под окнами Тарчинини начали собираться любопытные.
Понимая, что эта сцена может затянуться до бесконечности, Ромео повернулся к детям.
– Надеюсь, хоть вы будете благоразумнее своей матери!
Но Дженнаро первым бросился к отцу и, вцепившись в его брюки, завопил:
– Не уезжай! Не уезжай!
Фабрицио схватил отца за руку.
– Останься с нами, папа! Останься с нами! – рыдал он.
Розанна, забыв о своем увлечении мистикой, голосила:
– Не оставляй нас, папа! Не оставляй!
Альба, повиснув у отца на шее, едва не задушила его и, рыдая в самое ухо, жалобно бормотала:
– Что с нами станет без тебя?
Что до Ренато, то он пошел к двери и, раскинув руки и ноги крестом, преградил выход.
По доносившимся до них крикам соседи вообразили, будто Тарчинини хочет бросить семью, и, забыв обо всем, что до сих пор знали о Ромео и Джульетте, стали возмущенно обсуждать, не пора ли вмешаться. На улице собиралось все больше зевак, и все пытались разобраться в драме, отзвуки которой достигали их ушей. Какой-то пессимист, предчувствуя кровавую развязку, бросился искать полицию. Полицейский, новичок, ничего не знавший о привычках обитателей виа Пьетра, с весьма похвальным рвением бросился на помощь. Звонок в дверь на время прекратил концерт. Вопли и стоны оборвались. Комиссар сам открыл дверь и с изумлением воззрился на блюстителя поряка и встревоженные лица соседей. Полицейский твердой рукой отодвинул Ромео.
– Что здесь происходит?
И не ожидая приглашения, страж закона вошел в комнату, где утомленные переживаниями члены семейства Тарчинини, глотая слезы, переводили дух. Полицейский удивленно повернулся к Ромео.
– Что с ними?
– Грустят.
– Почему?
– Потому что я собираюсь в путешествие.
На физиономии молодого человека появилось лукавое выражение.
– Ах, вот как, в путешествие? И куда же это?
– А вам какое дело?
– Ого! Может, смените тон?
– Я говорю так, как считаю нужным!
– А что, если я на всякий случай отведу вас в участок?
– Скорее я прикажу отправить вас в какой-нибудь медвежий угол за глупость!
