– Черт меня возьми, если я вас помню! – пробормотал он.
– Тогда, возможно, мое имя вам кое-что скажет? Сенталло… Людовик Сенталло…
Хозяин дома добросовестно рылся в воспоминаниях. Наконец на его физиономии отразилось глубокое изумление.
– Тот самый Сенталло…
– Да, Сенталло, которого вы отправили в тюрьму.
– Так вы что ж, сбежали?
– Нет, меня освободили.
– С чего бы это?
– Допустим, кое-кто питает серьезные сомнения насчет моей виновности.
Людовик застал Оттингера врасплох, и тот даже не стал отпираться.
– Но как… как… А, ясно! Эта чертова стерва Мина раскололась, точно?
– Совершенно верно.
– Ладно… и что дальше? Вы, надо думать, догадываетесь, что я буду все отрицать? Слушайте, Сенталло, раз уж вам так повезло, что вас выпустили из каталажки, постарайтесь поскорее слинять из Люцерна, потому как тут есть люди, которых весть о вашем освобождении не слишком обрадует… Что до Мины, то пусть идет домой да поживее, если не хочет, чтобы с ней случилось несчастье!
Сенталло собирался выслушать как можно больше, но, когда Вилли в таком тоне заговорил о Мине… о Мине, которую сам же убил, Людовик не выдержал. Схватив со стола тяжелое бронзовое пресс-папье и протяжно ухнув, он припечатал им физиономию Оттингера. Несколько секунд тот простоял, словно парализованный, потом, даже не попытавшись защищаться, ничком рухнул на пол. Людовик испугался, что стукнул слишком сильно и прикончил врага на месте. Он опустился на колени и перевернул Оттингера. Нос, губы и зубы превратились в сплошную кашу, всю нижнюю часть лица заливала кровь. Людовик сунул руку под рубашку Вилли. Сердце билось. Он с облегчением перевел дух. Вечно это проклятое неумение рассчитывать свои силы! На месте Оттингера Людовик вдруг представил голову малыша Тео, еще более страшную, потому что лишь из уха тихонько стекал тоненький ручеек крови. Если Вилли останется в живых, на его физиономии навеки останется след удара, который нанесла ему рукой Сенталло маленькая мертвая Мина. Людовик принес из кухни воды и облил голову Оттингера. Тот вздрогнул. Еще не придя в сознание, он попытался было заговорить, но из разбитых губ вырвалось лишь невнятное бормотание. Людовик снова встал на колени и тихонько позвал:
– Вилли… Вилли?
Тот открыл один глаз, и было что-то жуткое в этом единственном, уставившемся на Сенталло оке.
– Вилли… за что ты убил Мину?
Раненый захрипел, и Людовик подумал, что он пытается произнести имя девушки.
– Послушай меня, Вилли… Я схожу за врачом, и тебя отправят в больницу… но ты должен сказать правду… Это ты украл деньги банка Линденманн?
