– Вот уж не думал, что обвинение нуждается в помощи обвиняемого.
Мэтр Хюг, не обращая внимания на перепалки коллег, продолжал гнуть свою линию:
– А могу я узнать, получил ли Альдо Эрлангер взыскание от управляющего персоналом банка?
Шофер с места ответил, что его на три месяца отстранили от работы, а теперь снова приняли в гараж банка, но с большим понижением в должности. Выслушав объяснения Эрлангера, Арнольд Оскар продолжил дебаты:
– И куда же вы побежали, Сенталло?
– Домой, ваша честь. Я побросал вещи в чемодан, поймал такси и поехал на вокзал. Там-то меня и арестовали, когда я покупал билет в Баль.
– Я полагаю, инспектор Франц Вертретер находится здесь, в зале?
Названный поднял руку.
– Подойдите к барьеру, инспектор.
Франц Вертретер, худощавый мужчина среднего роста, но удивительно гармонично сложенный, выглядел не старше тридцати пяти лет.
– Это вы, инспектор, арестовали Сенталло?
– Да, Ваша честь.
– И как это произошло?
– Один из прохожих, обнаружив Эрлангера, позвонил к нам в управление, на Обергрюндштрассе. Я находился как раз там и помчался на место. Нам удалось более-менее привести шофера в чувство, чтобы он в общих чертах рассказал о происшествии. Я сразу подумал о его исчезнувшем спутнике. Эрлангер назвал его имя и фамилию. Я немедленно позвонил в банк и узнал адрес парня. Однако, пока я добирался на Ранкхофштрассе, тот уже удрал. А на вокзал я поехал скорее для очистки совести, потому что так полагается по правилам. Я не располагал даже описанием разыскиваемого, но с первого взгляда понял, что это тот, кого я ищу. Сенталло дрожал и выглядел очень испуганным. То и дело он с тревогой озирался по сторонам. Когда я взял его за руку, парень издал что-то вроде стона, и я даже подумал, как бы он не хлопнулся в обморок. Сенталло безропотно последовал за мной на Обергрюндштрассе, где я и приступил к допросу. Он рассказал ту же версию событий, что и сейчас, на процессе. Несмотря на самые тщательные розыски, нам не удалось обнаружить ни малейших следов этой Дженни Йост или хотя бы получить подтверждение таинственного телефонного звонка, поскольку в банке фиксируются только разговоры по внутренним линиям.
Мэтру Ремпье показалось, что инспектор испытывает к его клиенту некоторую симпатию, и он рискнул задать довольно опасный вопрос:
– Инспектор, вы один из тех, кто много времени провел с Людовиком Сенталло. Как, по-вашему, он виновен?
– Мое личное мнение к делу не относится, мэтр. Важно лишь то, что я в состоянии доказать.
