— Вы не поставили нас в известность о своем отъезде. Почему? — спросила Лора в своей особой манере, то ли смеясь над Куттсом, то ли упрекая его. Куттс ответил ей ироничным взглядом, и она сделала вид, будто ее заинтересовали крошки на скатерти.
— Не знаю, — ответил он. — Почему мы поступаем так, а не иначе?
— Ну, уж я-то точно не знаю. Почему? Наверно, потому что нам так хочется, — проговорила Лора со смешком. Происходящее ее веселило, несмотря на все ее благоразумие.
— Питер, почему мы поступаем так, а не иначе? — вдруг повысив голос, обратилась она к старику, не сводя смеющегося взгляда с Куттса.
— Ах — почему мы поступаем так, а не иначе? С чем мы так поступаем? — отозвался, тоже смеясь, старик.
— Ну… вообще, со всем.
— А? Ах! — Его словно озарило, и он был доволен. — Это трудный вопрос. Помнится, когда я был моложе, мы часто спорили о Свободе Воли — жарко спорили…
Он опять засмеялся, и Лора засмеялась, а потом громко сказала:
— Ах! Свобода Воли! Мы и вправду решим, Питер, что ты passé[8], если уж вспомнил о ней.
На мгновение мистер Кливленд смутился. Потом, как будто найдя ответ, повторил:
— Почему мы поступаем так, а не иначе? Действительно, почему мы поступаем так, а не иначе? Полагаю, — продолжал он убежденно, — потому что не можем иначе. А? Что?
Лора хохотнула. Куттс раздвинул губы в усмешке.
— И я так думаю, Питер, — громко проговорила Лора. — Вы все еще помолвлены со своей Констанс? — с некоторой иронией спросила она Куттса.
Куттс кивнул.
— И как она? — поинтересовалась вдова.
— Надеюсь, хорошо — разве что ее расстраивает мое отсутствие, — сквозь зубы проговорил Куттс. Ему было неприятно причинять боль невесте, и тем не менее он это делал.
— Знаете, она мне всегда напоминала Банбери[9] — я называю ее вашей мисс Банбери. — И Лора засмеялась.
Куттс промолчал.
— Нам очень не хватало вас первое время, — проговорила Лора, вспомнив о вежливости.
— Благодарю вас, — отозвался он.
У нее вырвался шаловливый смешок.
— Когда наступал вечер пятницы, — сказала Лора. — Ой, сегодня ведь пятница, — торопливо произнесла она. — Как всегда, придет Уинифред — сколько вас не было? десять месяцев?
— Десять месяцев, — подтвердил Куттс.
— Вы поссорились с Уинифред? — неожиданно спросила она.
— Уинифред никогда ни с кем не ссорится.
— Пожалуй, вы правы. Тогда почему вы уехали? Знаете, я никак не могу вас разгадать — и не успокоюсь, пока не разгадаю. Вам это неприятно?
— Приятно, — ответил он с коротким смешком.
