Здесь Гончаров мог пристально наблюдать типы и нравы дельцов буржуазной складки, что, несомненно, пригодилось ему в дальнейшем как художнику в работе над типами Адуева-старшего в «Обыкновенной истории» и Штольца в «Обломове».
Но не только в стенах департамента мог наблюдать Гончаров явления подобного порядка. Было бы грубым упрощением обусловливать представления и взгляды Гончарова относительно роли и значения буржуазии в общественном развитии лишь его служебным положением. Трезвое понимание Гончаровым того факта, что и Россия вступила на путь капиталистического развития, складывалось как результат осознания всей окружающей действительности.
* * *
Вскоре после приезда в Петербург и поступления на службу Гончаров знакомится с семейством известного тогда художника Николая Аполлоновича Майкова.
Это, по выражению П. А. Плетнева[59], была «фамилия талантов». Из старинного рода Майковых вышли видные деятели русского просвещения и искусства. Василий Иванович Майков (1728–1788) был даровитым писателем, автором комической поэмы «Елисей или Рассерженный Вакх». Аполлон Александрович Майков (1761 — 1838), отец художника, будучи директором императорских театров, также занимался творчеством. Его перу принадлежит комедия «Неудачный сговор» и несколько од на различные исторические события. Брат его, Михаил Александрович, известен как автор четырех сборников «Басен и стихотворений».
Николай Аполлонович самоучкой достиг большого мастерства в живописи и стал академиком. Юношей он в составе корпуса Багратиона участвовал в Бородинском сражении, где был ранен, но затем вернулся в действующую армию и принял участие в походе на Париж. Во время похода вполне раскрылся проявившийся еще ранее в нем талант рисовальщика. Выйдя в отставку в чине майора и поселившись в Москве, он всецело отдался живописи. В эти годы он был человеком либеральных взглядов. С наступлением аракчеевской реакции общественный индиферентизм, охвативший некоторую часть прогрессивной дворянской интеллигенции, сказался и на его настроениях. Он замкнулся в круг вопросов «чистого искусства», то есть искусства, как бы отрешенного от интересов окружающей действительности. Но вся его жизнь была насыщена неустанным и вдохновенным трудом. Что-то было подвижническое в его любви к работе живописца, во всем его облике, в старческом лице с падающими вдоль щек длинными прядями поседевших волос, перетянутых на лбу ниткой. Как отец многочисленного семейства и человек он был образцом. «Трудно полнее и безупречнее, чище прожить жизнь, как прожил ее Майков, в качестве сначала воина, потом артиста, наконец, просто человека», — говорил Гончаров.
