— Да чего уж там не знать! — кричала в трубку Тамара Ильинична. — Мне и знать нечего. Я тебя за двадцать с лишним лет хорошо изучила. Где ты, там жди какой-нибудь истории. Кстати, тебе твой Карл из Вены звонил. Волновался, где это ты в такое позднее время бродишь.
— Да ну его! — отмахнулась Мариша. — Скажи, если еще будет звонить, что я куда-нибудь уехала. В деревню к больной бабушке, например.
— Но у тебя нет бабушки, — растерялась Тамара Ильинична. — Тем более в деревне.
— Но Карлу ведь об этом необязательно знать, — сказала Мариша. — Скажи, пусть успокоится.
И на этом разговор окончился.
— Повезло тебе, Дашка, с мужем, — сказала Мариша, ложась спать. — Смотался в Португалию и звонками с дурацким беспокойством не тревожит.
— Почему дурацким? — спросила я.
— Да потому что! Ну скажи, какой толк Карлу волноваться обо мне, если он в Вене, а я тут, в Питере, и между нами тысячи километров. Чем он может мне помочь, если со мной что-нибудь случится? Да ничем. Так что и волноваться ему обо мне бесполезно.
— Конечно, лучше как у меня, — усмехнулась я. — Ни телефона я его не знаю, ни адреса. Случись чего, не буду даже знать, где его и искать.
— Вот и я о том! — обрадовалась Мариша. — И поэтому никакого беспокойства. Все равно ведь ничего поделать не можешь. И через наше посольство в Португалии тебе его не разыскать. Он ведь в Португалии наверняка без вида на жительство живет. А это значит, что от всех властей он прячется. Он, наверное, и тебе своего адреса не дает из конспирации.
— Ага, — кивнула я. — И денег на воспитание ребенка не шлет по этой же причине. Из конспирации.
Мариша ничего не ответила. Она думала.
— Как только закончим это дело, — наконец сказала она, — вплотную займемся твоим пропавшим мужем. Это ведь очень загадочно, что он пропал. Он ведь так радовался, когда родилась Сашка. Прямо весь сиял, когда из роддома примчался. Всем позвонил и сказал, что у него родилась дочка — голубоглазая брюнетка. И потом, я помню, он ей все время песенки пел и сказки рассказывал. Другие мужики к ребенку, пока тот говорить и бегать не начнет, и подойти боятся.
— Слушай, хватит о моем муже! — не выдержала я. — Честное слово, даже твоя неуемная страсть к расследованиям убийств не так невыносима, как твое стремление покопаться в личной жизни твоих подруг.
— Но вы же мои друзья? — удивилась Мариша. — Должна же я знать, что у вас в личной жизни происходит.
Я ей не ответила, сделав вид, что уже сплю. Хотя честно сказать, после Маришиных пересоленных котлет уснуть было трудновато. Все время хотелось пить. Приходилось по сто раз вскакивать и мчаться на кухню за холодной водой. Наконец, уже под утро, я уснула.
