– Я нашла это вчера вечером среди вещей отца. У нас осталось несколько его сундуков – возможно, еще что-то откопаю.
– Очень хотелось бы посмотреть, что вы еще обнаружите, мисс Эджертон.
– На ней же совсем нет одежды, – внезапно в непосредственной близости от Элиссанды хмыкнул лорд Вир, переместившийся абсолютно бесшумно.
– Это обнаженная натура, Пенни, – объяснил ему брат.
– Ну да, я и сам вижу: на ней почти ничего нет, – маркиз наклонился поближе. – Только белые чулочки.
Мужчина почти провел рукой по ее волосам. Девушка ожидала, что от недоумка будет разить томатным соусом – как раз за обедом произошел небольшой инцидент со сладким мясом. Но от лорда Вира веяло только свежестью и чистотой.
– Это воспевание женского тела. Никакая не пошлость, – не удержался лорд Фредерик. – Искусство возвышает.
Странно, но почему-то при этих словах он зарделся. Хотя тут же взял себя в руки:
– Еще раз благодарю вас, мисс Эджертон, за оказанную честь. Надеюсь, вы отыщете еще не одно забытое сокровище. Мне не терпится их увидеть.
– Непременно покажу вам свои находки сразу по обнаружении, – заверила девушка, улыбаясь и поднимаясь с места.
Дел предстоит невпроворот!
– Я тоже не прочь посмотреть, если найдутся такие же, как эта, в одних чулках! – крикнул вдогонку лорд Вир.
Элиссанда не швырнула вазу ему в голову. Ее канонизация стала теперь решенным делом.
* * * * *
Вир с интересом наблюдал за телодвижениями и жестами мисс Эджертон. Как она время от времени перебирала рюши на рукаве. Как касалась волос, словно нарочно привлекая внимание к их глянцевому блеску. Как внимала речам Фредди, приложив указательный палец к щеке и слегка подаваясь вперед, явно и вместе с тем сдержанно выказывая свое желание быть ближе.
Но ничто так не возбуждало маркиза – и в то же время не отталкивало – как ее улыбки. Когда девушка улыбалась, его глупое сердце, вопреки всему, пускалось вскачь.
Фальшивая улыбка – это целая наука, настоящее искусство. Вир и сам был мастер улыбаться независимо от действительных чувств. Но она… Словно потолок Сикстинской капеллы – блистательный, непревзойденный, недостижимый идеал на все времена.
Откуда она черпает это естественное обаяние и виртуозную лучезарность? Как ей удается сохранять такую искреннюю невинность во взгляде и расслабленную линию подбородка? Ее улыбки настолько завораживали, что порою Вир не мог вспомнить, как девушка выглядит без лицедейства.
Но она не улыбнулась, когда поняла, что сидит на
