Она сдавленно фыркнула.
– Благодарение Богу, – продолжал Вир. – Ваша постель не пострадала. Вы уж извините, но мне надо…
Дверь решительно закрылась.
* * * * *
Утром все отправились в Вудли-мэнор посмотреть на омерзительную кучу мертвых крыс. Крысолов с уставшими собаками, торжествующим хорьком и непостижимым акцентом гордо крутил свои великолепные черные усы перед камерой лорда Фредерика для снимка на память о славной охоте.
– Слуги уже взялись за дело, – сообщила леди Кингсли Элиссанде. – Работы много, но меня уверили, что до завтра дом приведут в порядок. Обещаю, мы уедем при первой же возможности.
Элиссанда словно увидела огненную надпись на стене[23]. Больше времени не осталось – что-то должно неминуемо произойти.
Она должна сделать так, чтобы что-то произошло.
Господь помогает тем, кто сам себе помогает.
В память о родителях Элиссанде осталось совсем немного: серебряные гребни матери, флакон духов, составленных специально для Шарлотты Эджертон парфюмерным домом «Герлен»[24], бритвенный прибор отца, связка писем под лиловой тесемкой и небольшой набросок маслом обнаженной женщины.
Элиссанда была уверена, что лорд Фредерик оценит рисунок. Девушка скрывала его по довольно существенной причине: опасалась, что натурщицей могла быть ее мать. Не могла же она позволить посторонним джентльменам рассматривать свою родительницу в голом виде!
Но теперь не до соблюдения приличий.
– Боже мой, это же Делакруа[25]! – воскликнул лорд Фредерик.
Прозвучавшее имя было Элиссанде неизвестно: имевшиеся когда-то в библиотеке книги по живописи большей частью посвящались искусству античности и Ренессансу. Но, судя по восторженному и почтительному выражению лица собеседника, упомянутый Делакруа был не абы кто.
– Вы действительно думаете, что это Делакруа?
– Уверен на все сто, – присмотрелся он к эскизу поближе. – Мазок, стиль, цветовая гамма – наверняка, это маэстро.
Воодушевление знатока передалось и девушке. Должно быть, ей ниспослан знак свыше. А как иначе среди детских сокровищ, имевших не более чем сентиментальную ценность, могло оказаться что-то столь полезное для сегодняшнего дня?
– Великолепно, – восторженно приговаривал художник.
Элиссанда не сводила с него глаз, пребывая в равном восхищении от свалившегося на нее подарка судьбы.
– Как у вас оказалась эта картина? – поинтересовался лорд Фредерик.
– Точно не знаю. Наверное, отец приобрел, когда жил в Париже в начале семидесятых.
