На другом конце стола леди Кингсли с громким стуком поставила стакан с водой. Вир сжал ложку и заставил себя продолжить:
– А как насчет брата старины Мортимера, Альбемарля Эджертона? Ему вы не родня?
Здесь ее доброжелательность впервые должна поколебаться.
Однако приветливость хозяйки ничуть не потускнела.
– Боюсь, и мистеру Альбемарлю я тоже не родственница.
– А их кузины Браунлоу-Эджертон из соседнего графства? С ними-то вы наверняка в родстве, раз с кузенами не получилось?
Теперь осечки быть не могло. Теперь она точно должна понять, что маркиз не только ниже среднего по умственному развитию, но даже не догадывается об этом. Однако девушка продолжала излучать радость, словно Вир поинтересовался, не является ли она прямым потомком Елены Прекрасной.
– Нет, вовсе нет. Но вы, похоже, хорошо их знаете. Это семейство столь знаменито?
Она что, не поняла, что он сказал? Как она может не реагировать? Любой человек ответил бы на очевидную глупость, по крайней мере, с заминкой. И где же ее заминка?
– Я и вправду близко с ними знаком. И был уверен, что вы дочка кому-то из них. Жаль, что ни старина Мортимер, ни его брат так и не женились, и все их кузины тоже остались старыми девами – люди-то они все как один замечательные.
В начале вечера Вир даже представить себе не мог, что переступит черту откровенного маразма. Но теперь его понесло.
– Тогда им тем более следовало завести детей, – с серьезным видом кивнула мисс Эджертон.
Никакой заминки. Ни малейшего колебания. Ни единого знака, что она заметила абсурдность его изречений.
Маркиз попробовал суп, чтобы дать себе время подумать – без толку. Его ум пребывал в параличе. Ход событий ускользал из-под контроля.
Вир не мог – и не хотел – понять, что это означает.
Он проглотил еще пару ложек супа, который показался зачерпнутым прямиком из Темзы, и бросил в сторону девушки недоверчивый взгляд. Ее внешнее совершенство ошеломляло. Что же не так внутри? Как она может поддерживать беседу, словно с ним все в порядке?
При взгляде на мрачную картину за спиной хозяйки в глазах маркиза блеснул огонек.
– Сие произведение искусства – рафаэлевское «Изведение Святого Петра»[10]?
Вир намеревался добиться реакции, как бы далеко не пришлось зайти.
– Вы так считаете, сэр? – спросила мисс Эджертон, широко раскрыв глаза от восхищения, которого маркиз явно не заслуживал.
На мгновение Вир предположил – более того, понадеялся, – что девушка, должно быть, сама слабоумная. Вот только с лестью во взгляде она переусердствовала.
