Доктор обернулся и посмотрел на нее. В его взгляде было что-то загадочное, и это взволновало ее.
— А почему я должен возражать против того, чтобы Жиа была со мной?
— Дорогой мой Хулио, — снова запела она, — да по той простой причине, что у тебя холостяцкая квартира и, если мисс Уоринг останется здесь, за девочкой некому будет присмотреть — у тебя же в доме нет женщин!
— Тогда почему бы мисс Уоринг не поехать с ней?
Донья Беатрис решительно покачала головой:
— Разве я только что не сказала, что у тебя холостяцкая квартира? Мисс Гримторп очень отличается от мисс Уоринг, хотя, может быть, ты этого не понимаешь, потому что почти не замечаешь ее! Без экономки или какой-нибудь другой женщины в доме ты вряд ли сможешь справиться с Жиа.
— Тогда почему бы мне не поселить их обеих в отеле? В его голосе прозвучала удивившая ее упрямая нотка, она поднялась и мягкой поступью приблизилась к нему.
— Хулио! — произнесла она с легким упрямством, взяв его за рукав. — Почему я не могу делать все возможное, чтобы помочь тебе воспитывать Жиа? Разве я не помогала тебе во всем?
Доктор взглянул на донью Беатрис темными как ночь, непроницаемыми глазами.
— Ты настояла на том, что ей следует провести лето здесь, у моря, и тем самым подготовиться к осени, а теперь, когда она отдыхает, ты хочешь увезти ее!
— Только для осмотра у дантиста и других врачей. И потом, я не уверена, что ее можно смело поручить мисс Уоринг. Она слишком молода, да и ее дружок, Питер Гамильтон-Трейси, не внушает мне доверия.
— Он скоро уедет.
Донья Беатрис пожала белыми плечами, блестевшими при свете луны.
— Будут другие. Она такая. Моль, кружащаяся у свечи!.. Ты забыл, что случилось с матерью Жиа? Ты забыл, что тебе уже пришлось пережить? Ты хочешь, чтобы из-за твоей дочери повторилось все это представление?
— Не надо! — неистово отрезал он.
Но донья Беатрис цепко держала его за рукав.
— Хулио, любовь моя, — ласково продолжала она. — Я не хочу ранить тебя, но ты не должен забывать, насколько важно воспитание Жиа, — гораздо важнее, если бы, скажем, Жиа была наша с тобой дочь. Будь она нашей дочерью, — еще вкрадчивее продолжала она, — опасность была бы минимальной или ее не было бы вовсе, и девочке можно было бы предоставить большую свободу. Но Жиа — дочь своей матери, если не считать того, что внешне она никогда не будет похожа на нее! И мы, ты и я, должны защитить ее. А тебе известно, что я рассматриваю интересы твои и Жиа как свои собственные.
