Вот я еду в метро каждый день, и на меня идет среднестатистический российский мужчина — каждый пятый поддат, если пятница — каждый третий. У каждого атташе-кейс или сумка на ремне, пакет, в крайнем случае рюкзачок. У многих лица деревенские. Вид не городской, да и вообще — образ пятидесятых годов до сих пор не редкость: сандалии кожзам, голубые носки короткие… И какое отношение этот вот мужчина имеет к "тошибам, сони, мулинексам"?
Или вот я перехожу дорогу, и на меня едет российский мужчина в машине. Чем дороже машина, тем наглее едет.
Или стоит мужчина, брючины сморщены, как армейские сапоги, — почему такие длинные? Жалко от "Версаче" отрезать?! — и разговаривает он по мобильному телефону: "Ну, Марья Васильевна, у нас там что на ужин-то? Борщец? Вы его похолодней!" Деловой человек.
Или сижу я — уговорили меня пойти — в клубе "Станиславский" и кругом российские богатые мужчины. Скучнейшие! С такими же физиономиями, как и мужчины в парижском аэропорту в 8 утра — выбритые, пахнущие, в костюмах, летящие по делу в Тулуз, пиво или водку-орандж выпивающие, кредитными картами на любой вкус расплачивающиеся… Тощища от них радугой стоит. И представить себе, что им кто-то отдается, просто невозможно. А ведь отдаются, еще как мечтают такому вот отдаться! Все отдать! Чтобы он взял, ну и тоже — все бы дал!
Современная демография демонстрирует белого мужчину как импотента. Он должен бежать на деловой ланч, а потом на прием к психоаналитику, чтобы выяснить… почему у него не стоит. Оказывается, в детстве у него что-то не то было, ай-яй-яй! Все штудируют Фрейда, совершенствуются в мастурбации и занимаются домашним видео. А черный человек тем временем даже не знает, сколько у него детей — пять? восемь? — правда, уже не забывает при этом хватать белого за лацкан пиджака: ну-ка, гуманитарную помощь мне!
Я люблю героев. Не обязательно, чтобы они в латах или с "узи" были. Я люблю непохожих. Отдельных. Странных. Не вписывающихся. Нервных. Реагирующих всеми окончаниями на жизнь. Безумных. Мужчин-мальчишек. У меня есть стих "Русские мальчики" — так в нем просьба, чтобы они никогда не становились мужчинами, а оставались бы русскими мальчиками, самыми, самыми любимыми… У меня трепетное отношение к русским мальчикам-мужчинам, они должны быть особенными. Может, это даже не отношение, а требование-ожидание. Да-да, я от них чего-то жду. Они что-то должны будут сделать в мире. Ну да, взять мир. А значит, и женщину. Женщина хочет на самом деле быть ведомой мужчиной. Не из-за лени быть самостоятельной — это вообще деформированное сегодня понятие! (самостоятельно переть в открытые двери!), — а из-за желания быть во власти. Власть имеет только тот, кто любит и кого любишь. Любить надо, а не считать! А остальное — это бытовуха. Ее надо не замечая переживать благодаря страсти, которая и есть сила любви.
