Ненавистную ей зависимость от удовольствия, получаемого с Виктором, она сводит на нет. Удовольствие сводит на нет. Отучая себя получать это удовольствие с ним. Тем более это не так сложно, сам он ничего не делает для этого удовольствия. Он лежит, держа ее за круп, опускающийся и поднимающийся на нем, и следит за ее удовольствием. И Верка перестает, перестает получать его.
Это та жизнь тянулась годами, этими тридцатью с чем-то страницами. А разрыв, он несется и укладывается в какие-то несколько страничек скомканности. Самый большой страх Верки — это перестать разрушать. Потому что, если просто остановиться, не разрушая, все опять потянется на месяцы и годы.
Они будут так же лениво ссориться и мириться. И саша будет водить ее в Беверли-Хиллз и тратить деньги-невидимки — кредитные карты, — покупая ей подарки. Он будет дурачиться наутро: «Ой, Верочка упилась шампанским!» И открывать новую бутыль шампанского вместо пива. Или будет кричать, что ее не научили в детстве тому, что ночью все спят, заставая в комнате с тетрадками, в сигаретном дыму, кусающую ногти. Или он сам будет спать после пьянки и опаздывать на работу, а армяне будут звонить и говорить ей: «Слушай, скажи твой муж, что клиент ждет!» И саша будет долго собираться…
Наличных денег у них нет, и Верка собирает драгоценности, которые дарил ей саша. Чтобы одолжить денег у его родственников, заплатить за квартиру, в которой они еще вместе. Она собирает «побрякушки» из трехцветного золота, бриллиантов, жемчуга и думает: это чужие вещи, из чьей-то чужой жизни. И ее не заботит, вернут их или нет. Она смотрит на свои тряпочки, которыми завешан «ходячий» шкаф. Она разлюбила их. Верка вспоминает «ёбаного ангела» Лимонова, мечтающего о всех этих тряпочках, о том, как он покупает ей туфли за девяносто долларов… У Верки нет дешевле двухсот. Их покупал бесталанный саша с маленькой буквы. В Америке с большей легкостью платят за смекалку, за наличие «коммерческой жилки», чем за талант. Что это такое — талант? «Я могу писать» герой рассказа Сарояна высмеян дамой в агентстве по трудоустройству. «Что писать?» — недоумевает она…
У них крадут «мерседес», и Верка остается без машины. Все срабатывает по плану — все рушится. Уже ничего нельзя склеить. И замечательно, думает Верка, ночуя у знакомых музыкантов и проедая одолженные Виктором деньги. И Виктор, видя, что она уходит не только от саши, но и от него, от их «дружбы семьями», от этих семей… требует вернуть деньги. У саши! Вся мразь всплывает на поверхность. Как в засорившемся туалете. Она закладывает еще «побрякушки», в русском антикварном магазине. Их выкупает Виктор и возвращает… саше. «Мне не дают вылезти!» — зло плачет она, и саша дает ей денег — вернуть Виктору. Тот берет их, улыбаясь дамским ртом, думая, что через день, два, неделю она опять придет. Ошибается…
