Затем он подробно доложил мне о мерах, к которым подготовился на случай выхода из строя того или иного прибора.
— Надеюсь, сэр, вы не сочтете меня паникером после этого, — закончил он извиняющимся тоном.
— Видите ли, Бёркхалтер, вы действуете точно так, как должен действовать штурман: вы пытаетесь сделать максимально возможное для обеспечения безопасного плавания в навигационном отношении; вы хотите сделать все, чтобы избежать посадки корабля на мель, но имеются и другие факторы, которые заставляют нас пойти на некоторый риск в кораблевождении. Кроме того, я верю в способность наших гидроакустических приборов своевременно обнаруживать любое отвесное препятствие впереди по курсу.
— Есть, сэр, — бодро ответил Бёркхалтер, — мы постараемся следить за местом корабля с особой тщательностью.
— Желаю вам успеха, — сказал я ему. Бёркхалтер вышел из каюты воодушевленным. Теперь, оставшись в каюте один, я решил взвесить свое решение еще раз сам с собой. Стоило ли рисковать кораблем, совершая большой переход на такой скорости хода, которая может привести к посадке на грунт и катастрофическим последствиям? Но ведь никакого риска фактически не будет, если гидролокатор и эхоайсбергомер работают исправно. Эхолот прекрасно обеспечивает нас данными о глубине под килем, а новые приборы «смотрят» вперед — мы уже убедились в этом не один раз. Инерциальная навигационная система работает очень точно; на западном курсе она быстро обнаружит неточность показаний компасов, которая могла бы привести к сносу корабля в северном или южном направлении.
В то же время, если мы решимся всплывать в сплоченном подвижном льду, то корабль действительно подвергнется большой опасности. В моем воображении снова и снова возникали огромные глыбы торосистого льда, налезающие друг на друга под действием ветра. Встреча с такими льдами не сулила ничего хорошего. Если мы выйдем из проливов на большой скорости и не всплывая на поверхность, нашим опытом воспользуются другие подводные лодки, и для них такой переход уже не составит особого труда.
* * *
По проливу Викаунт-Мелвилл мы шли переменными курсами, с тем чтобы произвести по возможности больше промеров, и именно тех мест, которые не были еще обследованы. Дно в проливе было довольно ровное.
Утром в начале пятого часа меня позвали к кормовому эхоледомеру. Здесь уже находился восторженный Уитмен. Можно было с уверенностью сказать, что мы входим в район пакового льда. Сначала мы заметили, что под влиянием отдельно плавающих льдин несколько утихло волнение моря. Через несколько минут над нами появился торосистый лед с осадкой до пяти-шести метров. Затем перья эхоледомера на наших глазах стали показывать, что разрывы между глубоко сидящими торосами заполнены льдом толщиной до двух метров. Изредка на нашем пути встречались участки чистой воды, чаще всего с плавающими льдинами, которые могли стать нашими серьезными врагами, если бы нам потребовалось всплыть.
