Захлопнув блокнот, она бросила ее туда, где нашла. Это было явно не то, что нужно. Но что же тогда она искала?!
Сердитая, негодующая, она открыла четвертый, последний ящик — широкий и неглубокий. Неужели ей повезло? Из папки выпали газетные вырезки и рассыпались по ящику, когда она подняла ее. Нора взяла первую вырезку и прочитала заголовок: «няня украла ребенка!»
— Что вы тут делаете?
Нора замерла, сердце ее остановилось. Она медленно повернула лицо к человеку, стоящему в двух шагах от нее.
— Я… я…
Глаза Дуга остановились на газетных вырезках, которые все еще были у нее в руках.
— Вы роетесь в моих вещах?
Карие глаза смотрели на нее с презрением.
Два алых пятна, символы стыда, вспыхнули на ее бледных щеках. Она хотела бы провалиться сквозь землю.
— Я только… — Нора беспомощно пожала плечами и замолчала.
Лицо Дуга потемнело от гнева, но он только протянул руку, ожидая, когда она отдаст вырезки. Его рука слегка дрожала.
— Извините, — пробормотала Нора прерывающимся голосом, передавая ему бумаги.
Дуг оттолкнул ее в сторону и, сунув вырезки в ящик стола, задвинул его.
К черту ее! Проклятье!
Стоя к ней спиной, наклонив голову, он боролся с волной гнева, накатившей на него. Контроль! Контроль над собой. Он всегда был главной опорой его существования, всю жизнь.
Только почувствовав, что может говорить, не срываясь на крик, он спросил:
— Кто дал вам право обыскивать мои личные вещи?
Она ожидала, что он будет разгневан и громоподобным голосом потребует объяснения. Но вопрос, заданный почти обычным тоном, не только удивил, но и успокоил ее. Она набралась храбрости.
— Газетные вырезки — это не личные вещи.
На него не произвело впечатления ее утверждение, и поскольку Нора все-таки чувствовала себя виноватой, она добавила:
— Я только пыталась понять… понять вас немного больше.
— Вам не нужно понимать меня! — воскликнул он, с трудом справляясь со своими руками, которые хотели бы добраться до ее шеи. — Вы пришли ко мне за помощью. Я согласился, так? Разве нет? — Он требовал ответа.
Нора кивнула.
— И я буду вам помогать, но только если вы оставите в покое мою личную жизнь! Это понятно?
Нора опустила глаза, не в силах выносить презрение, бьющее ее наповал.
— Я не хотела… извините.
Дуг не слышал ее, он уже вышел из комнаты. Конечно, он ее испугал. И он знал, что сейчас она пойдет вслед за ним, будет стоять и смотреть, как он поднимается по лестнице. Но он не остановится, потому что именно сейчас ему необходимо уйти от нее.
