— О, я по морской части. Я всегда любил море... — рассеянно сказал он. Салли со звоном поставила стаканы на стол. Когда она ушла, Джетро вынул конверт. — Силия, вы выручили меня, я тоже хочу выручить вас... вот этим. Так сказать, осязаемое выражение благодарности. Не знаю, какая у вас зарплата...
— Надеюсь, это шутка!
—... но на это вы можете что-то купить себе. Или отправиться в путешествие. Для жительницы Овечьей Бухты Багамы должны быть привлекательны. Особенно зимой.
— Значит, деньги, — с ненавистью сказала Силия.
— Ну да, деньги. Точнее, чек. Вы что-то имеете против?
— Послушайте, я всего лишь выполняла свои обязанности. За это мне хорошо платят.
— Надеюсь, что так. — Он заметно старался не выходить из себя. — Но на хлеб иногда мажут масло.
— Я не могу взять эти деньги.
— Вы слишком щепетильны. — Капитан потерял терпение и подвинул конверт на ее край стола. — Денег много не бывает.
Силия взяла конверт и, глядя в глаза Джетро, разорвала его пополам, придвинула половинки к его тарелке и взялась за стакан.
— Как мелодраматично, — усмехнулся Джетро.
— Если вам так неймется, заплатите за мой обед, и мы квиты.
Если бы он знал о богатстве ее отца и вдобавок о состоянии матери, которое она унаследовала в двадцать пять лет, то не совал бы ей конвертов с чеками. Денег у нее самой предостаточно. Впрочем, хорошо, что он не знает об этом. В Вашингтоне Силия натерпелась из-за них — слишком много ухажеров охотится за богатой невестой. О Дэрриле Коатсе она до сих пор не может вспоминать спокойно.
Все-таки анонимность — главное преимущество Овечьей Бухты. Домик у нее здесь скромный, и машина соответствует зарплате. Правда, получив наследство, она купила самолет, но «сессна» стоит в аэропорту за двадцать миль отсюда. И об этом знает только Пол. О нем она тоже не могла думать спокойно, хотя совсем по другой причине...
— Как прикажете благодарить вас, если деньги вам не подходят?
— Очень просто. Есть такое слово — спасибо.
— Нет, мы явно не можем найти общий язык!
— Нам это и не нужно.
Джетро снова глотнул пива и пристально посмотрел на нее.
— Вы не здешняя, Силия, да? Скорее всего, вообще не из Ньюфаундленда. Из восточных штатов?
— Из Вашингтона.
— Что же вы делаете в Канаде?
— У меня двойное гражданство — мама была из Канады.
— Была?
— Она умерла, когда мне было пять лет. — Именно тогда ее жизнь круто изменилась. Овдовев, отец стал контролировать каждый ее шаг, но ни разу не поговорил с ней по душам.
