Чтобы успокоиться, она пошла поплавать и вдруг услышала разговор Брэнта с Натали. Мысль о том, что трения между нею и Брэнтом вызвали пересуды в группе, ее рассердила.
— А, так ты и Габриэль уже оставил? С ней ты прожил три года, со мной — четыре. Победа моя, — сказала она с убийственной иронией.
Брэнт метнул на нее злобный взгляд.
— Не стоит судить о том, чего не знаешь.
— Ради Бога! — Роуэн взорвалась. — Когда ты наконец перестанешь отрицать то, что вы с Габриэль были любовниками? Ненавижу, когда ты лжешь мне!
— Я никогда не был любовником Габриэль!
Вся боль и весь гнев последних двух лет прорвались наружу. Роуэн трясло.
— Я видела вас, Брэнт. В то день я пошла в больницу. Сразу, как только вернулась из Гренландии.
— Не понимаю, о чем ты.
— Я стояла в дверном проеме и наблюдала за вами пять минут, которые показались мне вечностью. Вы обнимались — ты и Габриэль — и твоя щека прижималась к ее волосам. Ты что-то шептал ей. Но знаешь, что было самым мучительным? Видеть выражение твоего лица. — Голос Роуэн дрожал. — Ты смотрел на нее так... так нежно, с такой любовью. Я думала, что так ты смотришь только на меня. В конце концов я была твоей женой. Но в тот день я все поняла. — Ее щеки пылали, на глазах заблестели слезы. — Так что я решила уехать. И никогда не возвращаться.
Брэнт был ошеломлен.
— Боже мой, Роуэн...
Он пытался восстановить в памяти все детали того эпизода, который, как он понял сейчас, стоил ему брака.
— Я даже не видел тебя.
— Конечно, не видел. Ты смотрел на нее, — горько сказала Роуэн.
Она плакала. Но интуиция подсказала Брэнту, что он не должен подходить к ней ближе, чтобы успокоить, хотя ему очень хотелось это сделать.
— Если ты обвиняешь меня в неверности, то позволь мне объясниться.
— Благодарю покорно. Еще одна ложь, чтобы одурачить бедную Роуэн.
— Я помню тот день, — начал Брэнт медленно. — Габриэль была больна, так же, как и я. Ее била лихорадка. Да еще врачи хотели навязать нам обоим психиатров. Я это тоже помню.
— Брэнт, я даже не хочу этого слушать. Я все видела. Никакое объяснение, придуманное через два года, меня не убедит.
Брэнт подавил гнев, который, он знал, может только все разрушить.
— Ответь мне только на один вопрос, — сказал он, — до того моего последнего отъезда я когда-нибудь обманывал тебя?
— Нет, — ответила Роуэн неохотно. — Я знаю, ты не посвящал меня в нюансы своей работы, но не думаю, чтобы ты когда-нибудь обманывал меня. А знаешь, почему? Потому что на горизонте не было Габриэль.
