— Брэнт, вы упустили вчера в Антигуа нескольких изумительных птичек, — сказала Пэг, — но у вас еще много времени, чтобы наверстать... Вы, конечно, видели мангровую кукушку на хлебном дереве?
— И черную банановую птицу? — добавила Мэй.
Брэнт отхлебнул кофе. Пытаясь вспомнить картинки из книги о птицах, он осторожно спросил:
— Я думал, что банановая птица желтая. — И понял, что попал в точку: Пэг и Мэй, знавшие о птицах больше, чем многие энциклопедии, с воодушевлением погрузились в загадочное обсуждение теории Дарвина, а он лишь многозначительно кивал с видом знатока, уплетая превосходную булочку с джемом.
Натали, на чьей блузке было, пожалуй, слишком много незастегнутых пуговиц, убрала волосы со лба и, как-то по-детски надувая губки, проговорила:
— Когда будем возвращаться в свои номеpa, я покажу вам, где я видела колибри с хохолком.
— Сначала могла бы показать мне, — сердито проворчал Стив.
— Ой, — пискнула Карен, курчавая блондинка с простодушными голубыми глазами, — что это за черная птичка с длинным хвостом, вон там на заборе?
— Самец карибского грача, — ответила Роуэн. — Здесь их много.
Шелдон, муж Карен, ничего не сказал. Он только смотрел на свою жену с обожанием.
Брэнт заметил, что все, кроме него, явились к столу с биноклями. Роуэн выглядела так, будто она спала не больше, чем он. «Очень хорошо», — подумал Брэнт и взял еще одну булочку. Он начинал уже понимать, что пребывание здесь заберет порядочно сил. Пожалуй, следовало побольше прочесть о птицах, а не думать о Роуэн, когда он летел из Торонто.
Но, в конце концов, он здесь не ради птичек.
Первая остановка группы была в каком-то захудалом лесу, расположенном на возвышенности, где обитал редкий вид под названием гренадский голубь. Брэнт вместе со всеми взбирался на холм. Погода испортилась, дождь холодными струйками стекал вниз по шее, к рубашке цеплялись колючки. Где же знаменитое карибское солнце? Где белый песок пляжа?
Натали, с дорогим фотоаппаратом на плече, дефилировала прямо перед ним, покачивая бедрами. В своей жизни Брэнт встречал тысячи таких Натали и всегда бежал от них, как от чумы. Особенно когда у тех были дружки-спортсмены, вроде Стива.
Когда исследователи основательно обыскали опушку леса, Роуэн включила запись с голубиными голосами. Печальное воркованье не особенно улучшило настроение Брэнта.
Группа опять поплелась вверх по холму, и Роуэн опять крутила запись с птичьим пением. Вдруг откуда-то с высоты раздалось нежное воркованье.
