— Что вы хотите сказать?
Джеки покосился в сторону конторы. Святой с головой ушел в написание заявления — значит, можно по-быстрому выкурить сигаретку, пока отец не видит. Он вытащил сигареты и зажигалку. Пламя взметнулось неожиданно высоко, и Джеки вскинул голову, потом осторожно прикурил.
— Я не знаю, — ответил Хеннесси. — Он в полной растерянности. Не может вспомнить, запирал дверь или нет.
Вот тогда-то Джеки и понял, что у него все получилось. Полицейский ни о чем не подозревал. Джеки оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что отец не застукает его с сигаретой, глубоко затянулся и стряхнул пепел на пол.
— Да-да, конечно, — заверил он, — Я пригляжу за ним.
В ту ночь за ужином никто не сказал ни слова о «кадиллаке». Святой торопливо поел, вышел из дома и принялся посыпать солью тротуар, чтобы ребятишки по пути в школу не поскользнулись и не упали. Он всегда следил за тротуаром до самого угла за домом Оливейры. Прошел час, но Святой не возвращался домой, а все еще неподвижно стоял на улице, держа в руках мешок с крупной солью.
Эйс узнал про «кадиллак» только на следующее утро, но понял, кто вор, как только Дэнни подошел к нему со словами:
— Ты не поверишь! Папашину машину угнали прямо у твоего отца из гаража.
— Правда? — спросил Эйс. Больше он не произнес ни слова, не кашлянул, не пожал плечами. Ничего.
— Папаша в бешенстве. Наш благовоспитанный Фил рвет и мечет.
— Вся дурная кровь немедля отхлынула у Эйса от сердца, выдавать брата он не собирался.
— Купит себе другой «кадиллак» и успокоится, — отозвался он.
— Ну да, только мне теперь нельзя к тебе заходить.
— Ты что? — изумился Эйс, — Серьезно?
— Родитель как с цепи сорвался. По правде говоря, он в последнее время вообще какой-то не такой. Уезжает на работу в шесть утра и приезжает в девять, мы его почти и не видим. Но этот «кадиллак» стал последней каплей.
Эйс закурил и вспомнил, как вчера вечером его брат развалился за столом и, ухмыляясь, как миллионер, потребовал добавки картошки. Больше всего Эйсу сейчас хотелось плюнуть на школу и вернуться в постель. Тут он заметил чуть дальше по улице Рикки Шапиро, она шла со своей подружкой Джоан. В кожаных сапожках на высоком каблуке она то и дело поскальзывалась и хваталась за руку подруги, чтобы не упасть. В ней произошла какая-то неуловимая перемена: волосы больше не лежали прямыми прядями, они словно бы стали более густыми и вызывающими, как будто она бросила попытки укротить их. С каждым вздохом в воздухе перед ней повисало облачко белого пара.
