— Я бы с удовольствием поздоровался с твоей матерью, если можно, — сказал Габриэль. Глаза у него были такие темные, что зрачков почти не было видно.
— Наверное, врачи не будут возражать, но только сначала они должны закончить обследование.
Час спустя они втроем сидели в беседке. От матери и дочери исходила такая радость, что Габриэль чувствовал, что и его сердце замирает от счастья. Решетчатые стены беседки были увиты красными розами. Их аромат плавал в золотистом воздухе. Кто-то сорвал одну розу и положил ее на стол. Делия тут же взяла цветок, словно он предназначался ей, и вдохнула его запах. Пелена слез заволокла ее голубые глаза, и они сделались еще ярче.
Она тепло приветствовала Габриэля, улыбнувшись и протянув ему руку. Когда Хлое и Габриэлю уже было пора уходить, она очень тихо сказала ему:
— Я, конечно же, знаю вас, Габриэль. Ведь это вы были здесь, когда мой бедный, старый мозг озарял слабый луч просветления.
Было решено, что Делию в ближайшие дни перевезут в одну из крупных частных больниц, где можно будет провести полный набор неврологических обследований.
— Я уверена, что очень скоро смогу забрать тебя домой, мама, — пообещала Хлоя.
— Я тоже, — спокойно согласилась Делия. — Все будет хорошо.
Интервью с Кристофером Фриманом было записано во вторник и показано в «Последних новостях» на следующий вечер. Хлоя, как нельзя любезно, отклонила его приглашение на обед, но Фриман не намеревался отступать.
— Мы отобедаем у меня в гостинице, — сказал он, назвав весьма дорогой модный отель на побережье. Там, между гостиничными зданиями, возвышался шикарный ресторан.
«Ну, против такого приглашения, пожалуй, нечего возразить», — подумала Хлоя.
Однако Макгир придерживался другого мнения.
— Неужели ты не могла найти отговорку и избавиться от него? — На его смуглом лице появилось явное выражение досады.
Щеки Хлои слегка порозовели.
— Взгляни на это с другой стороны, Габриэль, — терпеливо проговорила она. — Что-то находишь, что-то теряешь.
— Я надеюсь, черт возьми, что сейчас мы говорим не о невинности, — резко ответил он.
— Тебе ужасно трудно примириться с тем, что я приняла его приглашение, правда?
— У меня камень на сердце. Мне не по душе этот человек, Хлоя.
— На экране он выглядел очень мило.
— Это твоя заслуга.
— Это своего рода благодарность, Габриэль. Он ведь дал интервью.
— И получил за это деньги.
— Он, вероятно, намерен пожертвовать их ночлежке для бездомных.
Габриэль повел мощным плечом:
