Росс проводил Блейз к своему фаэтону с откинутым верхом, помог ей сесть и устроился рядом с ней.
— Поднять верх? — спросил он.
— Я люблю ощущать ветер и солнечное тепло, — покачав головой, отказалась Блейз.
— В таком случае… — Росс вытащил шпильки у нее из волос, и они рассыпались по плечам, — наслаждайтесь поездкой.
Сидя так близко к нему, что она ощущала исходивший от него запах горного вереска, а его бедро касалось ее юбки, Блейз чувствовала себя неловко, ей хотелось, чтобы маркиз приехал в экипаже с кучером, а не в двухместном фаэтоне.
Умный разговор не приходил ей на ум, ведь она никогда не оставалась один на один с джентльменом, если не считать Александра Блейка, но он был скорее братом, чем джентльменом. Хотя она и ее сестры были рождены не в законном браке, к ним относились, как положено относиться к дочерям герцога.
Покинув имение, Росс свернул на Бери-роуд, а потом, не доезжая до церкви Ньюмаркета, повернул фаэтон на Фордхем-роуд.
Украдкой взглянув на маркиза, Блейз заметила, что он с улыбкой смотрит на нее, и, отведя взгляд, стала осматривать окрестности. Запах сирени наполнял воздух, вдоль дороги цвели полевые цветы, мимо проносились случайные дрозды, неся траву для гнезд.
— Поездка в экипаже будет приятнее, если вести легкий светский разговор, как во время вальса, — заметил ей Росс.
— Я не люблю легких светских разговоров.
— В это утро вы довольно много говорили, — поддел ее Росс.
— Как далеко Макартур-Хаус от имения моего отца? — спросила Блейз. — Такой легкий разговор вас устроит?
— Уверен, что легче может быть только разговор о погоде! — громко рассмеялся Росс, заставив и Блейз улыбнуться. — Отвечаю на ваш вопрос: Макартур-Хаус примерно на расстоянии двух миль от вашего, ближе, чем перелет ворона.
— Ваш дом за лесом, который позади дальней стороны отцовского ипподрома? — уточнила Блейз.
— Вы прекрасно ориентируетесь. — Росс направил фаэтон на дорожку имения. — Мы посетим конюшни, а потом зайдем в дом чего-нибудь выпить.
Блейз заметила несколько небольших огороженных площадок; в загонах, которые были ближе к конюшням, под присмотром матерей резвились жеребята, а на дальней площадке паслась одинокая лошадь.
— Почему та лошадь одна?
Блейз указала на загон.
— Мы держим бесплодных лошадей отдельно от других, — ответил Росс.
— Что вы хотите сказать?
— Кобыла, которая за три года не принесла потомства, считается бесплодной, — объяснил он. — Мы ее продадим.
— Кто купит бесплодную кобылу?
