Теперь я начала понимать, почему были исколоты руки у Субботина.
Фалин стал ловко обматывать мне руку резиновым жгутом, видно было, что делает он это далеко не в первый раз.
– Стойте! – прокричала я. – Не надо уколов, я вам и так все расскажу.
– А где гарантия, что ты не наврешь? – рассудительно спросил Фалин, продолжая свои манипуляции. – Нет уж, я лучше сделаю укольчик, и ты все расскажешь, как есть. А ты не бойся, это не больно, потом тебе даже понравится.
С этими словами Фалин ввел иглу и нажал на поршень шприца.
В первый момент я почти ничего не почувствовала. Потом в нижней части живота стало разливаться приятное тепло, я ощутила почти сексуальное возбуждение. Я даже подвигала ногами. Возбуждение усилилось, оно стало подниматься выше, охватывая восторгом все тело.
Через минуту я вдруг отчетливо поняла, что в мире нет более прекрасных людей, чем те, которые находятся в этой комнате. Мне ужасно захотелось сделать им что-нибудь приятное, что угодно, пусть только попросят, и я все для них сделаю, абсолютно все. Мысль о том, что я могла причинить какое-нибудь огорчение этим замечательным людям, заставила меня похолодеть от ужаса.
Я вспомнила, как этот замечательный парнишка, убегая от меня, прыгал по крышам и помойкам, рискуя оцарапаться или испачкать брюки, и чуть не заплакала. Потом я вспомнила, что двинула его ногой по носу, и слезы полились у меня из глаз рекой.
– Товарищ майор, кажись готова, сучка! – прокричал, поглядев на меня, замечательный парнишка вышедшему в соседнюю комнату Фалину.
«Какой красавец!» – с восторгом подумала я, увидев вернувшегося Фалина. Я даже заерзала в кресле от сексуального возбуждения.
Фалин подошел и ласково потрепал меня по щеке: это было ужасно приятно. Я хотела поцеловать ему руку, но он ее отдернул. Может быть, решил, что я хотела его укусить? От такой обиды я опять заплакала.
– Для начала расскажи мне, милочка, почему ты на час опоздала: с кем и о чем ты разговаривала, пока шла сюда?
– Я застряла в лифте. А разговаривала я с Виктором Петровичем о том, что не нужно кричать в темноте в ухо ничего не подозревающей женщине…
– Кто такой Виктор Петрович?
– Мой сосед, он шофер «скорой помощи», работает сутки, трое дома, двое пьет, у него остался суп на плите, в ведре была тухлая селедка… – захлебываясь словами, я торопилась выложить все, что знаю о Викторе Петровиче.
– Хорошо, хорошо, – знаком остановил меня Фалин, поглядев на часы.
«Ага, он торопится, значит, нужно говорить еще быстрее», – подумала я, нетерпеливо ожидая следующего вопроса.
