— Смотри, Петя, дальше. Ведь и это ещё не самое главное.
Петька притих и покорно закрыл глаза.
Он сейчас же увидел бабушку. Свою бабушку, мамину маму, ту самую, которую знают и уважают все ребята.
Петьку сразу насторожило бабушкино лицо. Оно было какое-то… странное. То ли растерянное, то ли расстроенное, сразу и не поймёшь. Вчера он этого не заметил. Бабушка прошла мимо своего подъезда и остановилась около ребят. Он сам в это время уже стоял вместе со всеми.
Тут с улицы появилась Ксюшка. Она, видно, шла из магазина, потому что держала авоську с хлебом. Буханка целая и один батон, у которого угол обгрызан. Ксюша тоже остановилась, но поодаль.
— Вы не знаете, кто это сделал? — громко спросила бабушка.
Бабушка умеет так говорить, тихо-тихо, а слышат буквально все, потому что другие разговоры в это время обычно смолкают.
Бабушка задала свой вопрос и показала на клумбу в стороне от забора.
Клумба была разорена.
У жёлтого георгина половина куста беспомощно висела, касаясь макушкой земли. А на соседнем кусте торчали к небу пустые, ободранные палки стеблей. И даже неизвестно, какие были на нём цветы. Настурции и анютины глазки жестоко втоптаны в почву, смешанную с белыми ресничками маргариток.
— Так кто же всё-таки это сделал? — ещё тише повторила бабушка.
Ребята переглянулись. А Ксюшка и Олег почему-то, не отрываясь, смотрели друг на друга.
Тут все услышали, как монотонно и занудливо над кем-то ноет комар.
Как-то в Петькином классе на перемене пропала трёхцветная шариковая ручка, которую учитель оставил на столе. Тогда тоже казалось, что тишина не кончится никогда в жизни. Каждый чувствовал, что могут подумать и на него, и от этой мысли вдруг начинал краснеть. А краска, казалось, уличала в нечестности и от этого разгоралась всё больше и больше. То страшное ощущение запомнилось навсегда.
Так и сейчас ребята стояли у клумбы, молчали и чувствовали, как между ними вырастало недоверие друг к другу. Казалось, ещё немножко и молчание обрушится громом. Но тут Мишка задумчиво произнёс:
— Из нас никто не мог. Это кто-нибудь чужой.
— Безобразие, — подхватил Олег, — мы копали, сажали, а кто-то взял и надругался.
Стало немного легче: прервалось молчание, появилась надежда, что Олег во всём разберётся и кончится эта неприятная подозрительность. Олег всегда приходит на помощь в трудную минуту.
А бабушка, будто между прочим, сказала:
— Ну положим, ты сам не копал и не сажал.
Голубые Олеговы глаза стали просто синими. Он улыбнулся своей артистической улыбкой и спокойно ответил:
