— Закончу курс и обязательно приеду к вам, Михаил Михайлович, — тихо сказал Евгений. — Мы непременно построим автомобиль…
Эти слова запомнились Чудакову надолго, потому что стали одним из тех немногих его обещаний, которые он так и не смог выполнить.
Два года, проведенные в Орле, дали Евгению не только деньги для продолжения образования, производственный опыт и приятные воспоминания. Эта своеобразная практика открыла его истинное призвание — призвание к исследовательской работе — и свела вплотную с предметом, который стал объектом его любви на всю жизнь — с автомобилем. В Москву Чудаков вернулся с твердым намерением специализироваться по автомобилестроению.
Нельзя сказать, чтобы выбор его был одобрен старыми друзьями-студентами. Котельщики и водопроводчики доказывали, что гораздо надежнее и практичнее специализироваться по техническим системам, которые есть на каждом промышленном предприятии, почти в каждом доме. Кружковцы-авиационники говорили о романтике полетов, об «осуществлении вековой мечты». Видя, что их доводы не колеблют убеждений Евгения, начинали язвить, что вот-де обрекает он себя на удовлетворение прихотей богатых снобов, которые только и могут быть автовладельцами, и что «рожденный ездить летать не сможет». Но ни тем, ни иным образом переубедить Чудакова не удавалось.
В год, последовавший за возвращением Евгения из Орла, он в полной мере обнаружил у себя еще одно ценное качество характера — способность вгрызаться в интересующий предмет, полностью ему отдаваться, докапываться до самых глубин. По всем дисциплинам, необходимым будущему автомобилестроителю, он теперь получал только высшие оценки.
Благодаря заработанным на своей «производственной практике» деньгам Чудаков теперь не должен был давать уроки и имел свободное время. Друзья, заинтригованные намеками Евгения на орловские авантюры, наперебой приглашали его на студенческие пирушки в надежде выведать подробности. И молодые московские дамы не обходили вниманием аккуратного, вежливого студента, располагавшего, по слухам, солидными сбережениями. Чувствуя, что разносторонним атакам он долго не сможет противостоять, Евгений решил прибегнуть к вспомогательным защитным средствам.
Во-первых, чтобы тратить свободное время не без пользы для головы, он занялся шахматами. Занялся вполне серьезно. Во-вторых, «дабы усмирить плоть», вступил в самое известное гимнастическое общество Москвы «Сокол». Усердно упражняясь по программе шведской гимнастики, Евгений через несколько месяцев уже мог ходить на руках по параллельным брусьям. Таким образом, излишки времени были ликвидированы и создан своеобразный кордон, ограждающий молодого человека от соблазнов.
