Он обернулся к ней.
— Все сделала? Проблем нет?
Лисса кивнула, не в силах что-либо сказать. С трудом отвечала на вопросы на регистрации. Он кивнул в сторону табло.
— Вылет будет вовремя.
— Хорошо. — Лучше бы он опаздывал, даже на короткое время. Такое, как жизненный срок.
Бессмысленно желать, чтобы все было по-другому, это напрасная трата сил, а их у нее и так не много. Кроме того, чем дольше она пробудет с Риком сейчас, тем дольше продлятся ее мучения при прощании.
— Пошли к выходу на посадку. — Он показал, куда им надо идти.
— Тебе не обязательно идти со мной, Рик. Нет необходимости ждать нам обоим.
На мгновение выражение его лица изменилось, и ей показалось, что она увидела откровенную боль, такую же, как испытывала сама. Но потом это прошло, и она стряхнула с себя иллюзию. Это она имела глупость влюбиться. Это она пострадавшая.
— Пошли, — снова предложил он, и на этот раз она послушалась.
Теперь они сидели рядом около выхода на посадку, молча глядя перед собой.
Это была не та хорошо знакомая ей дружеская тишина, которая наступала, когда они сидели в машине во время пауз в разговоре.
Эта тишина была полна ощутимого напряжения.
Через некоторое время Рик первым прервал молчание.
— Было приятно познакомиться с тобой, Лисса. — Он огорченно взмахнул рукой. — Приятно — неподходящее слово.
Его акцент стал более заметным, более итальянским.
— Знакомство с тобой было чем-то особенным.
Лисса закусила губку. Когда почувствовала, что подавила слезы, произнесла:
— Знакомство с тобой, Рик, было тоже чем-то особенным.
Она надеялась, что ее голос не дрожит, как дрожало все у нее внутри. Слегка откашлялась.
— Я хочу поблагодарить тебя, Рик. Ты очень помог…
— Мне не нужна твоя благодарность.
— Но…
— Лисса, я надеюсь, что твоя жизнь будет хорошей, счастливой.
Она облизнула губы.
— Спасибо. Тебе того же, чем бы ты ни решил заняться.
Он кивнул.
Вздохнув, она заметила:
— Я бы хотела, чтобы все было по-другому.
— Как?
Лисса не могла сказать, что не хотела быть беременной, когда познакомилась с ним. Это было равноценно тому, что она пожелала бы, чтобы ее ребенка не существовало. Ни один ребенок не должен услышать такое от своей матери.
Точно так же она не могла сказать, что желала бы, чтобы Рик был другим. Она любила его таким, каким он был. Как она могла сказать, что хотела бы, чтобы он не был футболистом, когда он дал понять, как много это значило для него? Это была самая важная часть его жизни.
На этот вопрос невозможно было ответить. Они просто не были предназначены друг для друга. Как ни больно признавать, но это правда.
