Его охватило волнение, и он, зажмурившись, опрокинул вторую рюмку. С выдохом открыл глаза, уставился в узор пластика, напряженно размышляя… а когда поднял взгляд, оказалось, что друзья уже смылись, как будто растворившись в дымном воздухе забегаловки.
Виктор Сергеевич постоял еще, разочарованно прислушиваясь к нетрезвой, глупой трепотне посетителей. Допил свое, дожевал огурец и пошел к дому.
Почему-то казалось, что сегодня должно тряхнуть, — давно не проседало, больше недели, кажется.
Шибануло под утро.
Он почувствовал во сне и, вздрогнув, схватился за что-то.
Это была рука жены.
— Что?! — вскинулась она спросонья. — А?!
— Вера, Вера, — пробормотал Виктор Сергеевич, осознавая две вещи. Первое — что все уже опять устоялось, опять обрело ту обманчивую незыблемость, которая может сбить с толку даже проницательного человека. Второе — что капля нашла себе дорогу.
Первое не требовало подтверждений, поскольку было очевидно. Второе требовало подтверждений, но не имело их. Однако сердце с тоской говорило, что он не ошибается.
— Вера, Вера, — повторил Виктор Сергеевич, садясь на кровати. — Просыпайся, нам надо…
— Что нам надо? — сонно и урезонивающе удивилась Вера. — Ложись, сегодня суббота.
А правда, что надо? — он и сам не знал.
Потому что если капля уже просочилась…
— Не ложишься? — пробормотала она, поворачиваясь на другой бок. — Тогда с Кузькой выйди.
Кузька юлил у кровати.
Он встал, прошлепал к окну, с колотящимся сердцем посмотрел вниз.
Погода туманилась, солнце белело за облаками, колеса бессонного проспекта влажно шуршали внизу. К девятому этажу этот шум долетал чем-то похожим на гул моря.
Немного отлегло.
— Пошли, — вздохнул он. — Тихо, тихо!
Натянул штаны, застегнул рубашку, вышел в прихожую.
В это время почему-то начали орать автомобильные сирены.
— Вот блин, — проворчал Виктор Сергеевич, обуваясь. — Спать людям не дают…
На площадке тоже был слышен их надсадный вой.
Лифт распахнул двери, загудел, съезжая. Кузька вдумчиво внюхивался в левый ботинок Виктора Сергеевича.
Вышли из лифта, свернули налево.
Четыре ступени в сумрак парадного.
Песик, обогнав, топтался у двери, готовясь, как приоткроется, юркнуть в щель.
Что-то хлюпнуло под подошвами.
— Черт! — брезгливо сказал Виктор Сергеевич, переступая и нашаривая кнопку.
Запищал замок.
Кузька визгнул, шарахнувшись от потока воды, хлынувшего через порог. Виктор Сергеевич тоже припрыгнул, отчаянно пытаясь спасти обувь и уже понимая, что это невозможно: на асфальте было по колено.
