В 7.45 прозвучал сигнал боевой тревоги. Слышимость с рейда была исключительной. Минут через пять прозвучала команда: «Химическая тревога», следом послышались доклады о готовности с боевых постов. Наступила тишина, которую пронзил голос из динамика: «Оперативное время 10 минут». Начался обратный отсчет, и с возгласом «оперативное время ноль» вздрогнула земля!
Грохот пришел спустя мгновения. Выскочив из палатки, ярко выраженного свечения я не увидел, запомнил только языки пламени в сочетании с обломками какого-то корабля, пара и воды, которые медленно, широким столбом поднимались в небо, расширяясь зонтом наверху. Прирастание шапки гриба проходило при одновременном и медленном подъеме столба, вершина его расширялась и, к счастью для всех участников, облако удалялось в северную сторону, от палаточного городка.
Однако ликования не получилось. По крайней мере, среди рядового и старшинского состава, ведь нам предстояло после ядерного взрыва убирать грязь, оставшуюся на акватории. Опасность, конечно, была. Но ее никто не видел, не слышал и никак не ощущал. О ней знал лишь тот, кто работал со специальными приборами.
«На то они принимали присягу»
Назавтра, облачившись в химзащитную одежду и противогазы, мы на двух пожарных катерах подошли с обоих бортов к «Куйбышеву». Из брандспойтов, их имелось по 12 стволов на каждом катере, стали поливать эсминец. Начали от клюза, и потом весь корпус, от клотика до ватерлинии. Воду мы качали из акватории бухты. Но ведь накануне здесь взорвали бомбу. Так что вряд ли такая «помывка» дала желаемый результат.
Когда мы подошли к эсминцу для дезактивации, взору предстала картина разрушений. Вентиляционный раструб 2- го котельного отделения был сброшен и застрял под трубами торпедного аппарата. Левый борт от полубака до второго жилого кубрика выделялся впалыми шпациями. Кстати, все приборы были уже сняты побывавшими здесь специалистами. До нашей высадки на всех опытовых кораблях уже побывали химики с приборами, они и доложили радиационную обстановку. Как посчитали, она «позволяла» приступить к спецобработке — дезактивации.
На нашем корабле мы оказались вместе с командиром БЧ-5 Реутовым. Дозиметрист указал нам на самый зараженный участок палубы. Он находился между кормовым мостиком и орудиями 2-го главного калибра. Однако тем дезактивирующим раствором, который доставили нам, желаемого результата мы так и не смогли добиться. Вспомнилась поговорка — «черного кобеля не отмоешь добела». Тогда я предложил командиру БЧ-5 попробовать 100-процентный раствор азотной кислоты. Попробовали. Но и тогда снижения уровня радиации даже на тысячную долю не наблюдалось. Мы были в недоумении, ведь после разлива кислоты мы даже видели пары желтого газа и рыжие пятна на ничем не защищенном металле палубы. Вот, оказывается, как «въедается» проникающая радиация!
