Шарп потуже затянул шинель и перегнулся через парапет. Видно было мало. Снег, поблескивая мириадами металлических искр, покрывал склон гласиса, переходившего в холм, на котором и был построен Сьюдад-Родриго. По темным шрамам в белом снегу, оставленным ядрами осадной артиллерии, не долетевшими до цели, он мог понять, где за гласисом прячется брешь. Гласис не должен был остановить пехоту: это был всего лишь земляной накат, по которому легко было взобраться, но он торчал прямо под стенами, и бомбардировать защитников крепости ядрами можно было только поверх него, навесным огнем. Поэтому Веллингтон захватил французские форты на окрестных холмах, чтобы британская артиллерия могла закрепиться на них и, стреляя сверху вниз, осыпать защитников города ядрами, перебрасывая и гласис, и стены. За гласисом располагался скрытый от Шарпа широкий ров, выложенный грубо отесанным камнем, а за рвом – новые каменные стены, скрывавшие, в свою очередь, стены средневековые. Пушки пробили обе стены, и новую, и старую, превратив этот участок в руины, но защитники уже придумали новые ловушки, чтобы не дать возможности ворваться в пролом.
Прошло девять лет с тех пор, как Шарп впервые был частью армии, осаждавшей крепость, но он хорошо помнил жестокий бой, когда британцы взбирались на склоны Гавилгурского холма и терялись в лабиринте стен и рвов, которые индийцы защищали с поразительной храбростью. Взять Сьюдад-Родриго, как он знал, будет потруднее – не только потому, что люди, защищающие его, были профессиональными солдатами, но и потому, что он, как и Бадахос, был построен по последнему слову военной науки. Было что-то ужасное в математической точности оборонительных построений, ювелирности размещения фальшивых стен и равелинов, бастионов и секретных орудий – и лишь страсть, ярость и отчаяние могли бы преодолеть науку, чтобы дать волю байонетам.
Шарп знал, что если атакующие прорвутся сквозь брешь на улицы города, их будет не остановить. Так было всегда: если крепость не сдается, если осажденные заставляют осаждающих пролить кровь, то, по старому солдатскому обычаю, крепость со всем, что внутри нее, принадлежит атакующим и их жажде мести. Сьюдад-Родриго оставалось только надеяться на то, что бой будет коротким.
Городские колокола прозвонили Angelus[14]. Католики из состава роты, все ирландцы, наскоро перекрестились и нехотя поднялись на ноги, заметив подходящего лейтенант-полковника[15]
