В жаркие воскресенья, когда пляж бывал переполнен, Куан Мэн следил, как тени легких, быстро плывущих облаков скользят по белому песку и по неспокойной мозаике белых, желтых и коричневых тел.
Следуя направлению ветра по вечерам, он выходил на Эспланаду и подолгу стоял, опершись локтями о бетонный парапет. Сколько судов на якоре! Были они здесь вчера? На прошлой неделе? Куан Мэн не знал. Все суда казались ему похожими, а надписей с берега было не разобрать. Ему не очень и хотелось всегда на якоре стояли корабли, а ведь он знал, что они плавали по морям и заходили в Сингапур всего на несколько часов, на несколько дней. Их сменяли другие. Корабли со всех концов земли. А ему они казались все теми же. Вечерними кораблями.
Куан Мэн простоял на Эспланаде около часа. Слева от него, на западе, угрожающе нависла масса низких облаков, сгрудившихся над новыми кварталами Катонга. Ночью будет дождь. Воздух уже начал потрескивать в предчувствии грома. Куан Мэн боялся грома. Ему почему-то всегда казалось, будто гром нацелен против него. Совсем недавно в газетах писали про человека, которого насмерть убило молнией, когда он играл в гольф в Айлендклубе. Взяло и убило! Ни с чего! А как умирает человек от молнии? Остаются ожоги или его всего уродует? Или как током убивает? Это случается часто: люди лезут починять радио или телевизоры. Говорят, ток почти не оставляет следов — только пальцы обожжены. И все. А человека нет. Странная вещь — электричество. Это трудно понять.
Раскат грома. Народ начал расходиться, чтобы не попасть под дождь. Дома всегда спокойней. Куан Мэн охотней всего не пошел бы ужинать домой, но он уже проверил свою наличность: денег только-только оставалось на пиво, если он после ужина захочет пойти в бар.
Он дошел до автобусной остановки. Направо через дорогу покровительственно высился крикетклуб. Пережиток колониального прошлого, конечно, а все те же машины с шоферами стояли у входа под табличкой «Стоянка только для членов клуба». Все те же белые господа англичане входили в двери — выпить виски или бренди. В открывающуюся дверь Куан Мэн мельком увидел китайских «боев» в белой форме. Поразительно все-таки, как могут англичане звать «боями» этих стариков хайнаньцев, будто не замечая их возраста! Даже в независимом Сингапуре, думал Куан Мэн, это вряд ли просто пережиток. Англичане сидят прочно, думал он, проезжая мимо Виктория-холла и Театра, пересекая Коннот-мост по направлению к серому, величественному Фуллертон-Билдингу. И все названо именами колонизаторов, которые невозможно сковырнуть. Что ж удивляться, что англичане и сейчас чувствуют себя в Сингапуре как дома. Они и сейчас держатся за свои крикет-клубы, танглин-клубы, поло-клубы.
